Из Теда Кузера - Поздний февраль

                Тед Кузер


                Поздний февраль


                Первый тёплый денёк,
                и к полудню
                снег не более
                чем постиранное бельё
                развешанное во дворах,
                постельное бельё скрученное в узлы
                и истекающее водой,
                белые рубашки
                под вечнозелёными деревами.
                Сквозь огромные сугробы
                вырастают упавшие осенью
                велосипеды, маленькие карнавалы
                из краски и хрома,
                the Octopus
                и Tilt-A-Whirl
                начинают вращаться
                под солнцем. И теперь дети
                застывшие во время зимы
                и одетые кое-как,
                как старики, бормочут
                и наклоняются чтобы строить дамбы.
                Но такая весна коротка;
                к пяти наступает
                холод заката,
                темнеет, голубые TV
                в панорамных окнах
                сверкают словно штормы,
                дворы посерели,
                промокшие псы лают
                в пустоту. Вдали
                за кукурузными полями
                разгороженными на улицы и канализации,
                тело фермера
                пропавшего осенью
                появится завтра
                в его саду,
                так же внезапно
                как и тюльпан. 
               

        Примечание: the Octopus(Осьминог) и Tilt-A-Whirl - детские аттракционы
        (карусели)


                30.10.20               


Late February
Poem by Ted Kooser

The first warm day,
and by mid-afternoon
the snow is no more
than a washing
strewn over the yards,
the bedding rolled in knots
and leaking water,
the white shirts lying
under the evergreens.
Through the heaviest drifts
rise autumn's fallen
bicycles, small carnivals
of paint and chrome,
the Octopus
and Tilt-A-Whirl
beginning to turn
in the sun. Now children,
stiffened by winter
and dressed, somehow,
like old men, mutter
and bend to the work
of building dams.
But such a spring is brief;
by five o'clock
the chill of sundown,
darkness, the blue TVs
flashing like storms
in the picture windows,
the yards gone gray,
the wet dogs barking
at nothing. Far off
across the cornfields
staked for streets and sewers,
the body of a farmer
missing since fall
will show up
in his garden tomorrow,
as unexpected
as a tulip.