Как отличить шедевр от нешедевра? Школа поэзии

  Часть 1. 

 Стихи делятся на шедевры и поэтический мусор, представляющий интерес только для авторов этого мусора, он нас интересовать не должен. Человечество интересуют только шедевры, и мы будем классифицировать только их. Но для этого надо определить, что такое шедевр и что такое мусор, чтобы отделить одно от другого. Кстати, мусор тоже можно и нужно научиться научно классифицировать, на предмет полезных образов и интересных находок, которые могут пригодиться для создания шедевров.

    Одно из моих определений шедевра: Новизна мысли, стройность изложения, не исчезающая со временем актуальность. Это неполное определение. Дальше последуют более точные.
    Встает вопрос, как распознать шедевр и отличить его от нешедевра? Может ли поэт, который не умеет писать шедевры, понять, прочитав шедевр, что это шедевр? Конечно, нет!
    Большинство поэтов - конформисты, представители обычного усредненного по своим навыкам и образованию поэтического сообщества и ничего нового ни воспринять, ни понять, ни создать не могут. Вот почему они никогда не отзываются на талантливые стихи и даже шедевры восторженными рецензиями, для них прочитанный шедевр - рядовое стихотворение, такое же заурядное, как все прочие, только еще более, на их взгляд, никчёмное.
    Как ведет себя человек, случайно нашедший что-то ценное? Он всегда начинает искать поблизости еще подобные предметы, его охватывает поисковый и накопительский азарт.
    Ничего подобного на Стихире мы не наблюдаем. Даже найдя поэта - творца шедевров, мы видим, что, прочитав одно-два стихотворения, почти всякий стихирский поэт утрачивает интерес и случайно наткнувшись на один шедевр, не ищет остальные.
    Это говорит о том, что он не умеет писать шедевры, и, следовательно, не различает их у тех, кто их пишет. Поэтому шедевры ему так же неинтересны, как и остальные стихи. Однако, тем не менее, он что-то ищет, постоянно читая чужие стихи. Он как нищий или бомж, изо дня в день, и даже по ночам роется в мусорных баках чужих  поэтических отбросов.
    Этому есть простое и понятное объяснение - он недавно овладел азами рифмовки и у него стали получаться простенькие осмысленные тексты, и он сравнивает, насколько они хуже или лучше, чем у прочих. Это обычное человеческое тщеславие, которому Стихира и другие поэтические сайты дают питательную почву.
    Кроме поэтов, есть еще филологи и профессиональные критики, которые по роду их профессиональной деятельности, казалось бы, должны были отличать шедевры от нешедевров. Но этого, как мы видим на бессчетных примерах, не происходит. Филологи оказываются полностью слепыми в этом вопросе, а критики еще и ангажированными лжецами - из политической или финансовой заинтересованности готовыми стихи любого автора объявлять шедеврами или наоборот.
   И все же, пока не будет понято, что такое шедевр, мы не сможем отличать в стихах золото от меди. И дать определение шедевру может только тот, кто умеет их писать.
    В шедевре всегда происходит либо  преображение, либо запрет на него. Преображается главный объект или основная мысль стихотворения, и это преображение или его запрет позволяют по-новому рассматривать привычные отношения между людьми или объектами, чтобы сделать какое-либо новое или важное умозаключение или вывод.

 Проверим наше умозаключение на хрестоматийном  стихотворении Лермонтова "На севере диком"

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна,
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.

И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растёт.

    В этом стихотворении происходит преображение сосны, она превращается в человекоподобное существо, способное, дремать и видеть сны, воображая какой-либо важный для себя объект. Все это позволяет сделать читателям вывод о её недостижимой любви.


   Например, рассмотрим стихотворение Александра Блока "Ночь, улица, фонарь аптека". В нем поэт рассматривает невозможность преображения даже в повторной жизни, отрицая преображение той местности, в которой состоится эта повторная жизнь:

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

    Теперь рассмотрим, работает ли наше правило в стихах Сергея Есенина? Прочитаем его последнее стихотворение:

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

    В этом стихотворении напрямую говорится о преображении, которое ждет поэта в ближайшее время и делается сразу два новых по форме вывода: что "предназначенное расставанье обещает встречу впереди" и что "в нашей жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей".

   

    Подтвердим наше определение шедевра еще одним - стихотворением Осипа Мандельштама:

Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Все большое далеко развеять,
Из глубокой печали восстать.

Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.

Я качался в далеком саду
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.

    Уже в первой строфе поэт говорит о духовном преображении - "из глубокой печали восстать". Но далее происходит запрет на преображение в силу смертельной усталости поэта и несмотря на его любовь к своей бедной земле. Чтобы подтвердить неизбежность запрета на преображение, он рисует прекрасную картину качелей, на которых, скорее всего качался с возлюбленной, но это воспоминание происходит в туманном бреду.
    Финальное упоминание бреда подводит нас к окончательному выводу, что герой стихотворения окончательно сломлен духовно и физически и преображение для новой жизни для него невозможно.

    Не так уж много у каждого большого поэта шедевров, отвечающих закону "преображения" и "нового вывода по форме или по смыслу". У Анны Ахматова под моё определение шедевра подпадает стихотворение "Последний тост".


ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,
— За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

    Преображение произошло с автором. Только преображенный многими предательствами, разочарованиями и людской подлостью человек мог написать эти строки, каждая из которых - новый вывод, противоположный тому, который обычно делается и оглашается в тостах, и который больше соответствует реалиям действительной жизни. Произносящий понял, что этот мир изменить нельзя ни целиком, ни в каждой его отдельной части - это и есть его, если и не новый для человечества вывод, то выраженный по-новому. И автор пьет за этот полный предательств и "одиночество вдвоем" несовершенный мир!


    Преображение - это не поверхностная бутафория или маскировка, надевание на себя масок и сверкающих одеяний орлов, принцев или рогатых демонов. Преображение - это всегда серьезно. Это драматические или даже трагические изменения, даже когда они происходят в сказочной или мистической среде литературного вымысла, даже тогда они неразрывно связаны с реальностью и фактами реальной повседневной жизни людей.
    В шедевре не может быть лишних строф или стихов, лишних или пустых слов. В шедевре каждая строка работает на новый по форме или содержание вывод, который дается читателю автором. Шедевр дает возможность читателю лучше понять реалии человеческого бытия, законы природы и общества. Именно это осмысление и приводит к главному преображению - преображению читателя, превращая его суммой прочитанных и осмысленных шедевров в более высокую, духовно преображенную личность.

   Часть 2.

   Есть выдающиеся поэты, творцы знаменитых стихов не являющихся шедеврами, но которые пользуются огромной популярностью.  Например, у Марины Цветаевой это "Мой милый, что тебе я сделала?" Но ответа на этот вопрос, который бы привел нас к новому по форме или содержанию выводу на причину ухода мужчины от женщины, Марина не может сформулировать.
   Но, возможно, я не вижу преображения, а оно настолько сильно присутствует в этом стихотворении, что изменяет весь мир, а вопросительные возгласы "Мой милый, что тебе я сделала" и есть выводы новые по форме, и настолько новые, что я их не воспринимаю ни как новые выводы, ни как выводы вообще?


*Шедевр" - рисунок-схема, выполненный Михаилом Гуськовым