В шахте пусковой…
Моему дежурному офицеру по шахте
капитану Дорохову
Казахстан, Талдыкорганская обл.
г. Сары – Озек в\ч 40275
(1977-1979)
Раскуси как, бабушка, мне орешек грецкий,
Зубки твои крепкие светят белизной,
А мои осталися в Армии Советской,
Под землёй казахскою в шахте пусковой!
Расчеши единственный волосок мой детский,
Кудри твои радуют редкой красотой!
А мои осталися в Армии Советской,
Под землёй казахскою в шахте пусковой!
Ой, заплачу, бабушка! Ой, напьюсь «Стрелецкой»
Намекают девушки на мой грех мужской!
Говорят, остался ОН в Армии Советской,
Под землёй казахскою в шахте пусковой!
Но одна решилася в этой жизни светской,
Лысому, беззубому назвалась женой!
И нет у ней претензии к Армии Советской,
Знать не всё теряется в шахте пусковой!
09.05.79 год
«Peugeot»…
Ты, как обычно, за рулём,
Я, как обычно, у руля
За разговором.
Но только кто, кого везёт?
«Гаишник» смотрит, не поймёт
У светофора.
Он столько лет здесь простоял.
Он в жизни всякое видал,
Другим не снилось.
Но видеть, чтобы за рулём
В обнимку ехали вдвоём –
Не приходилось!
Ты, как обычно, вся в делах!
Я, как обычно, деловой!
Легка дорога!
Спор как всегда короткий был.
«Гаишник» жезл уронил
И смотрит строго!
Завёл свой старенький «Урал».
Он всех по жизни догонял, -
Другим не снилось!
Но вот такое божество
Догнать на скорости за сто -
Не приходилось!
Ты, как обычно, видишь всё!
Я, как обычно, лишь тебя,
Не отвернуться!
Свистят у бровки тормоза!
«Гаишник» выпучил глаза, -
Вот разобьются!
Он тоже быстро ездить мог,
Он знал здесь каждый бугорок, -
Другим не снилось!
Но чтобы руки так тряслись!
От страха ноги налились, -
Не приходилось!
А это просто, просто на улице свежо!
А это просто, просто «тангирин - Пежо»
На солнце щурит фары, куда-то всё спеша.
На то она и есть моторная душа!
А это просто машина - оранжевый загар!
А это просто, просто «салю, орэвуар»!
Парижских улиц сладкий французский поцелуй!
Так, что, «гаишник», подожди, не голосуй!
А это просто, просто на улице свежо!
А это просто, «шармон», «парфе», «салю, орэвуар»!
Парижских улиц сладкий французский поцелуй!
Так, что, «гаишник», подожди, не голосуй!
Мода лохматая…
…Юность прошла, пролетела зарницами.
В сердце осталась золотыми страницами,
Нет да нет, хочется взять шестиструнную.
Вспомнить былое, да спеть в ночку лунную!
Брюки клёш, «капелькой» на шее брошь.
Кожанка тёртая - вещь первосортная - фирмы «Дебош»!
Брови вниз, волосы аля под «Битлз».
Мода лохматая, семидесятая, лёгкий каприз!
Но вздыхали с ужасом отцы,
И снимали с пояса ремни.
И по этой моде вдоль хребта проводили линию ума!
Но, увы, заживали синяки.
Снова бульварную, пыль «подфонарную» клёши мели.
Туфли - ах! На высоких каблуках,
«Сталькой» подбитые, кремом покрытые, медь на рантах.
Шляпа - ретро, белые поля.
Треплет ветром гнутые края
Грифом бьёт гитара по ногам.
Боже, сколько было тогда нам?
Юные, смелые, жуть симпатичные.
Где - то плохие, а где - то отличные.
Верили в то, что газеты печатали.
Бога ругали, а крестики прятали.
Боготворили кумиров, лелеяли.
Их фотографии в спаленках клеили.
Песни писали в блокнотики узкие
Звуки английские - буквами русскими.
И голосили с большим пониманием
И поражали своим обаянием.
Слушали все, замерев, как солдатики:
«Глянь, как, похоже, поют волосатики!»
Дождь со снегом…
Отыграла осень свадьбу золотую.
От листвы и мыслей город захмелел.
Колокол на «Невском» с «Троицким» толкуют.
Ворожат на сырость и на свой удел!
Дождь со снегом, дождь со снегом -
Двое слуг у октября.
Дождь со снегом, но дождь со снегом
Фонарю до фонаря!
Снег на «Театральной» падает и тает.
Даже Черепанов, кажется, привстал.
Холодно на камне, как спросить не знает.
Где и кто такие цепи отковал.
Дождь со снегом, дождь со снегом -
Двое слуг у октября.
Дождь со снегом, но дождь со снегом
Фонарю до фонаря!
По зонту колотит дирижер небесный.
Такты отбивает, можно сосчитать.
И мотив какой - то слуху неизвестный.
Только почему - то хочется плясать!
Дождь со снегом, дождь со снегом -
Двое слуг у октября.
Дождь со снегом, но дождь со снегом
Фонарю до фонаря!
Цыган…..
Привет, борода! Где тебя носило?
Садись, борода, к нашему костру.
Расскажи, где был, а не то помру.
Без тебя душе тоскливо было!
Много ль вёрст прошёл, добрый человек?
У цыган широкая дорога.
Холодна жара, одеялом снег,
И луна невеста - недотрога.
Сыграй, борода! Где твоя гитара?
Давай, борода, «стремянную» спой!
Твой червонный туз снова козырной,
Значит и сам чёрт тебе не пара!
Ветер - конокрад эхом разнесёт
Песни по тропинкам и по крышам.
Знаю кто - то там свой костёр зажжёт,
Чтобы голос цыгана услышать!
Возьми, борода, хлеб, щепотку соли.
Прощай, борода, да не торопись.
Так ли хороша кочевая жизнь?
Или воля пуще, чем неволя?
Много ль вёрст пройдёшь, добрый человек?
У цыган широкая дорога!
Холодна жара, одеялом снег
И луна невеста - недотрога.
Колокола…
Моему прадеду Фаддею Карповичу Афдееву
(отцу Фаддею) посвящается.
Заголосили с самого утра,
С самого утра гром - колокола!
Перепугали стаю воронья,
Стаю воронья песней звонаря!
Песня взлетела, за сердце взяла!
За сердце взяла! Силы придала!
К Храму Святому выйти позвала,
Выйти позвала к древу алтаря!
И я - безбожник, лицедей!
Хоть и крещёный крёстною моей!
Пришёл, зачем не знаю сам
К Святым Вратам! К Святым Вратам!
Али поверил? Да наверно нет!
Да наверно нет! Где найти ответ?
Из любопытства прочитал «Завет»,
Прочитал «Завет»! Тьма это иль свет?
Звонарь! Звонарь сильнее бей!
Снимает маску шут и лицедей!
Перед распятьем, только здесь
Суди, Господь, какой я есть!
Пленник…
Ты пленила без обмана,
Кандалами загремел.
Хоть решётки из тумана,
Но сбежать не захотел.
Я влюбился, Бог свидетель.
Цвет набрал чертополох.
Дверь мою сорвало с петель.
Чуть от скрипа не оглох!
Вот и Богу свечка и чёрту кочерга.
Забурлила речка, топит берега.
День по половодью разбросал цветы.
Не сдержать поводья, если рядом ты!
Стала сладкою неволя.
Всё как - будь то бы в бреду.
На весы упала доля,
Перевесила беду.
Глашатаи закричали
Ветры слухи понесли.
Грех медовый обвенчали,
Тут же снова развели.
Вот и Богу свечка и чёрту кочерга.
Забурлила речка, топит берега.
День по половодью разбросал цветы.
Не сдержать поводья, если рядом ты!
Мудрый сторож казематный
Щурясь, пальцем погрозил.
А на небе ангел штатный
Улыбнулся и простил.
Взял перо своё умело,
В синь небесную макнул,
И на облаке, на белом
Написал и подчеркнул:
Вот и Богу свечка и чёрту кочерга.
Забурлила речка, топит берега.
День по половодью разбросал цветы.
Не сдержать поводья, если рядом ты!
Таймыр…
Проезжаем Кайеркан, SOS поёт в эфире!
Ветер в тундре закрутил белые хвосты.
В самый раз налить стакан, мы же на Таймыре!
Первый раз на широте вечной мерзлоты!
Вовка - шофер первый сорт! Поболтать не любит.
Смотрит в зеркало, смеясь, угольками глаз:
«Ну, как, братцы, вам курорт? Ещё лучше будет!
Завтра минус пятьдесят! Вы к столу как раз!»
Кто сказал, что Север край, полоса везенья?
Просто здесь своя цена мысли и словам.
Присоседил ад и рай всем на удивленье.
Вовка смачно закурил, предложил и нам.
Смелых греет, бережёт чумом да подругой.
Строганинкой стелет путь, денег посулит.
Слабаков наотмашь бьёт комариной вьюгой.
У него по слабакам сердце не болит.
Впереди Норильск зажёг столбовые свечи.
Обмороженный Ильич застегнул пальто.
Вот уж точно занесло, но теплее встречи
Не видал, не ожидал из гостей никто!
День и ночь! День и ночь непогода.
День и ночь! День и ночь по полгода
Два у Севера дитя по полгода.
День и ночь - сын и дочь Непогода!
Чёрные глаза…
Однажды я погожим днём
В толпе привычной, суетливой,
Спешил и девушку плечом
Толкнул при встрече некрасиво.
Вместо того, чтоб перед ней
Встать извиниться и проснуться,
Прошёл и взгляд из-под бровей
Меня заставил оглянуться!
И эти чёрные глаза смотрели прямо, чуть устало.
Лишь набежавшая слеза грусть и обиду выдавала.
Хоть бы сказала, прокляла, а то взглянула и убила!
Будь то, пощечину дала, меня за дерзость укорила!
Помню, очнулся, покраснел.
Смешно, нелепо извинялся.
И всё в глаза её смотрел,
Как в чёрном омуте купался.
Понятно было всё без слов.
И надо ж этому случиться,
А я сквозь землю был готов
На этом месте провалиться!
И эти чёрные глаза смотрели прямо, чуть устало.
Лишь набежавшая слеза грусть и обиду выдавала.
Хоть бы сказала, прокляла, а то взглянула и убила!
Будь то, пощечину дала, меня за дерзость укорила!
Людская шумная река.
Нас обгоняли и ругали.
Мы, как два зыбких островка
Потоку этому мешали.
Прошёл с тех пор немалый срок,
С той незнакомкой не встречался,
Но этот маленький урок
Навечно в памяти остался!
И эти чёрные глаза смотрели прямо, чуть устало.
Лишь набежавшая слеза грусть и обиду выдавала.
Хоть бы сказала, прокляла, а то взглянула и убила!
Будь то, пощечину дала, меня за дерзость укорила!
Ты уезжаешь…
Ну, вот и слёзы, а кто вас ждал?
Уходит поезд, пустой вокзал.
Перрон холодный – мираж, точь в точь.
Раскинул сходни в седую ночь.
Туман укутал, но не согрел.
Спешил как – будь то, сказать хотел:
«Развёл тут сырость, шагнуть боюсь!
Скажи на милость, какая грусть!»
Гудок протяжный издалека
И эхо дважды в ответ – пока! Пока!
Ты уезжаешь, а я один
Себе хозяин и господин!
Ты уезжаешь, уезжаешь, уезжаешь.
Ты дни разлуки полустанками считаешь.
А я дни встречи по зарубкам на душе.
Ты уезжаешь, а я жду тебя уже!
Ты уезжаешь, а я жду тебя уже!
На прощанье…
С летом встречается скорая осень
Новыми красками дня.
В лужах зеркальных льда белая проседь
Хрупким узором легла.
Затрепетали осин акварели,
С ветром холодным шумят.
Птиц перелётных прощальные трели
Грустным аккордом звучат.
На прощанье нам звучат…
Как я люблю время первой прохлады
Вместе с моим сентябрём.
Наедине с золотым листопадом
В парке гулять городском.
Здесь в тишине среди этого рая,
Без суеты, маеты,
Осень, в права вековые вступая
Августу дарит стихи!
На прощанье шлют стихи…
Будь – то волшебною кистью художник
Долго творил, колдовал.
И на огромном холсте осторожно
Всё это нарисовал.
Лета ушедшего занавес скинул,
Сцены софиты включил.
Чуда земного живую картину,
Кланяясь, нам подарил!
На прощанье подарил…
Гитарная пристань…
Да, вы правы, по привычке. Это мало, кто поймёт
То, что к чёрту на «кулички» нас нелёгкая несёт.
К этой пристани гитарной, к фестивальным маякам,
Берегам звезды полярной возвращаться надо нам.
Надышаться, насладиться дымом песенных костров.
В ночь бессонную влюбится после пыльных городов
Погрустить и посмеяться. Поболтать и помолчать.
Просто – на просто собраться и разъехаться опять!
Да, вы правы, невозможно нас в обратном убедить.
Без романтики дорожной мы не в силах дня прожить.
Наплевать на непогоду, расстоянья не беда.
Закалённеё нет народу. Доберёмся хоть куда!
Да, вы правы, по привычке, это мало, кто поймёт.
Кроме тех, кто в электричке сел с гитарами в проход.
Рюкзаков по два на брата. В тесноте, да не до слёз.
Лишь бы ехать вдаль куда то. Песни петь под стук колёс!
Надышаться, насладиться дымом песенных костров.
В ночь бессонную влюбится после пыльных городов
Погрустить и посмеяться. Поболтать и помолчать.
Просто – на просто собраться и разъехаться опять!
Подсолнухи…
(Абашуевой, Томилиной г. Томск)
Познакомились как обычно мы,
Стол, компания симпатичная.
Дачка тихая, небольшой пикник.
Тосты, здравицы, под вино шашлык.
Вечер тень навёл, беззаботный круг.
За село пошли, мы отстали вдруг.
Он спросил меня: «Спать не хочется?»
Если б знала я, чем всё кончится!
Крепко руку жал. Весь вспотел, родной.
То ли жарко так? То ли сам такой?
Говорил, что я всех красивее.
Будь – то он сейчас всех счастливее.
Он читал стихи с выражением
Про звезду мою, про сближение.
А я верила! А «чё» не верить раз!
Далеко ушли и не ищут нас!
Предлагал сбежать, жить на острове.
Бегать голыми! Прости Господи!
Как два голубя в небесах парить!
В общем, с ним пока предлагал пожить!
Тут же стал просить дурака простить.
Заклинал молчать, обо всём забыть.
Но молчать, забыть мне не хочется.
Если б знала я, чем всё кончится!
А подсолнухи сыплют золотом.
Ночь короткая, косы солодом.
Поле рыжее, платье белое.
Он женатый был, а я смелая!
Скотина…
С чего Вы взяли, милый, я Вас не ждала!
Огонь угас, зола остыла у камина.
Я Вам вещички в чемоданчик собрала
И дай Вам, господи, счастливым быть, скотина!
Всё! Вы свободны! Уходите! Час настал!
Но что ж такое! Вы так преданно глядите!
Так смотрит пёс, который из дому сбежал.
Вы так похожи с ним, вот только не скулите!
Где Вас носило, милый? Брюки в лопухах!
И на заду след сапога?! Вас, что же, пнули?
Вы торопились так, что даже впопыхах
Свою рубашку на ширинку застегнули!
А исхудали как, мой милый, спасу нет!
И от помады стала рыжею щетина.
Иди на кухню, там вчерашний винегрет.
Поешь и ванну и, ко мне быстрей, скотина!
БЕНЯфис…
Исаак Израилич Блюменшпиль – ветеран оркестра.
Проживший (чтоб так каждый жил) так долго и так честно.
Любитель женщин и собак и творчества Кобзона,
Хотя любил он их не так, как партии тромбона.
Ему был верен до ушей в своей житейской драме.
Не потому, что был еврей по папе и по маме.
Хоть первых партий не играл, но как играл вторые!
И если даже и «лажал», то будь - то бы впервые!
Он никогда не говорил при людях на иврите.
Поскольку сам с рожденья был с лицом антисемита.
Халтурил часто на «жмурах», так искренне «шопенил»,
Что даже те, кто был в гробах, о смерти не жалели!
И вот за семьдесят уже, столбы в афиши вдеты.
Народ у касс, как в блиндаже воюет за билеты!
Аншлаг в театре, «шарм» и стиль, в дверях вахтёры в пене.
Маэстро, старый Блюменшпиль последний раз на сцене!
Дробь барабана, в зале стон! Исаак «лабает» соло!
Известна тема и тромбон как вечные «7 – 40»!
И вот закончен бенЯфис, оркестр снял ливреи!
Конферансье зовёт на бис! Он тоже был………..!
Чужая…
Я тебя ворую чью – то дорогую
Тёмные делишки среди бела дня.
И тайком любуюсь, опьянев целую.
Без меня чужая, а со мной моя!
Краденое счастье! Замыслы созрели!
Говорят вернее случай не найти!
Раз не охраняли, раз не доглядели!
Незачем впустую яблоню трясти.
Не отдам, хоть режьте. Не скажу, где прячу.
Не поймали вора, значит грех святой.
Я над вашим горем как – ни будь, поплачу.
А пока, простите, помашу рукой!
Сладкая! Игривым соком налилась!
Спелая, ну как такую не украсть!
Яркая! Букет из солнечных лучей!
Ну, как же ей не быть моей!
Виллис…
Ночь, машина «Виллис» старый у обочины замёрз.
Не погашенные фары режут вьюгу и мороз.
Поломался, бедолага, но его простит любой.
Он ещё у стен Рейхстага след оставил тормозной!
Он с победной канонадой по «нейтралке» газовал.
Молодой танкеткой рядом на клаксоне марш сыграл.
Фронтовым ревел мотором. На бетонку рвался в тыл.
С лихачом своим шофёром меньше «сотни» не ходил!
А все кричали: «Здравствуй, Виллис!»
Рукой махали: «Подвези!»
И благодарные садились.
С тобою, Виллис, нам по пути!
С тобою, Виллис, всегда нам по пути!
Где – то «фрейлину» подбросят, офицера подвезут.
До сих пор их черти носят по ухабам там и тут.
Но вдруг старость на развилке им дорогу перешла.
Поломался Виллис пылкий. Говорят, судьба пришла!
Не боится, подлатают. Запоёт на вираже.
Лихача – шофёра знают, хоть за семьдесят уже!
Изучил его уловки. А вдвоём докажут всем.
Хоть не «сотню» вдоль по бровке, а вот «сорок» - нет проблем!
А все кричали: «Здравствуй, Виллис!»
Рукой махали: «Подвези!»
И благодарные садились.
С тобою, Виллис, нам по пути!
С тобою, Виллис, всегда нам по пути!
Банька….
Баньку люблю я зимою.
Крепко натопишь, закроешься.
А ещё лучше с женою – там за одно и помоешься!
Брызнем на каменку пива.
Выдохнет печь хлебным запахом.
Ух, хорошо! Ух, красиво! Охаем только, да ахаем!
Банька сухая, что надо!
Дышит смола закипевшая.
Мы на полог сядем рядом
Красные и разомлевшие.
Тут уже веник поспеет.
Шапку одену и вачеги!
Ух, отхлещу! Ух, прогрею лёгкой рукою, горячею!
Жар такой! В двери тяжёлый,
Через предбанник мороженый
Выйду и в снег задом голым,
Сходу обратно, весь съёженный!
Слышу, жена уже ноет!
Я ей ледышкой по рёбрышкам.
Ух, заорёт! Ух, покроет, сладкий мой, нежный воробышек!
А когда силы потратим
Рассолодеют все косточки.
Шубы оденем и к хате
По огороду по досточкам.
В хате пельменями пахнет!
Свойским винишком на сахаре!
Ух, как с устаточку жахнем – охаем только, да ахаем!
А за окошком метель бьётся, рвёт двери с петель.
Злится, колотит в окно, что не пускаем её!
Полнолуние…
Будь - то бы луна невысоко
Полная в кромешной тьме застряла.
Пролила на город молоко
На меня бессонницу нагнала!
В голове, какой - то балаган
Чёрте что мерещится средь ночи.
Даже убежавший таракан
Кажется, под плинтусом хохочет!
Полнолуние!
Жутко! У окна сижу, как вдруг
Заикал в припадке холодильник.
Посмотрел на небо - белый круг
Мне послал астральный подзатыльник.
Мистика ли это, колдовство?
Начинаю верить даже в слухи.
Я, наверно, понял, от чего
Волки ночью воют с голодухи!
Полнолуние!
Не пойму, а как же под луной
Мы романсы пели и гуляли?
Нас, влюблённых, бабушки с тоской
Ласково лунатиками звали!
Говорят, рождаются сейчас
Милиционер, колдун и плесень!
И ещё, наверно через раз
АВТОР! ИСПОЛНИТЕЛЬ СВОИХ ПЕСЕН!
Полнолуние!
Почтальон души…
Грусть запричитала: «Как же я теперь?
Погостила мало, выгнали за дверь.
Сколько не ютилась, - в душу не залезть.
В доме поселилась радостная весть!»
Постучала в окна смехом озорным.
Под дождём промокла, ниточками дым.
Заблудилась, пела, люди помогли.
Мысли отогрела грустные мои!
Ты прислала мне ангела в письме.
Главные слова. Кругом голова!
Ты спеши, спеши почтальон души.
Весточка моя. Здравствуй, это я!
В тесто замесила вкусных новостей.
Вдоволь накормила сладостью своей.
Праздновали круто, танцы на краю.
Только почему - то жалко грусть мою!
Ты прислала мне ангела в письме.
Главные слова. Кругом голова!
Ты спеши, спеши почтальон души.
Весточка моя. Здравствуй, это я!
Зоенька…
Зоенька - директорша сельпо.
Любит одеваться от и до!
Вон, гляжу, опять идёт,
За версту духами прёт.
Лебедь белокрылая плывёт!
Знать, проныра, в городе была!
Платье иностранное взяла.
Надо же, такое взять,
Как нагнётся, - всё видать.
Можно было б и не надевать!
Ой, беда! Ой, беда! Жжёт крапива, лебеда!
Стыд и срам! Ё - моё! А всё пялюсь на неё!
Лопухом прикрыла б декольте!
А то что - то скулы сводит мне.
Грудь такая спелая, пышет загорелая,
Словно манник на сковороде!
На кой ляд я вышел со двора.
Возвращаться в огород пора.
Как кобель разинул пасть,
Задышал, почуял масть,
Обуяла молодая страсть.
Ой, беда! Ой, беда! Жжёт крапива, лебеда!
Стыд и срам! Ё - моё! А всё пялюсь на неё!
Зой, а Зой, постой, притормози.
Ты по мне глазами не скользи.
Шла бы ты отсель домой,
А не то я сам не свой
Что - ни будь, наделаю с тобой!
Да не бойся, милая, остынь.
«Накося», фуфаечку накинь.
Не дури, остепенись.
Что? Что значит это «брысь»?
Ну, тогда, подруга, берегись!
Ой, беда! Ой, беда! Жжёт крапива, лебеда!
Стыд и срам! Ё - моё! А всё пялюсь на неё
Я не ангел…
Душа поёт, кричит хмельная от весны.
Капель играет на проталинах стоккатто.
И, убаюкав солнце, утренние сны
В тепло одели и несут меня куда - то!
Расправлю крылья, разгоню по телу дрожь.
Они так долго, эти крылья, не летали!
Хоть я не ангел, но ангела похож.
По крайней мере, мне однажды так сказали!
А свахи водят хоровод на распутице!
Растопили гололёд, не оступишься!
На горе рак засвистел! Кто - то крестится!
Заневестится весна, заневестится!
Мой старый кот - мудрец и плут весну проспал.
Ему и месяц март уже по «барабану»!
Но что - то вспомнил и блаженно заурчал.
Жизнь хороша и кто сказал «не по карману»!
Эй, домовой! А ну как сон мой не тревожь!
Дай полетать, открыть неведомые дали!
Хоть я не ангел, но ангела похож.
По крайней мере, мне однажды так сказали!
А свахи водят хоровод на распутице!
Растопили гололёд, не оступишься!
На горе рак засвистел! Кто - то крестится!
Заневестится весна, заневестится!
За облака, за облака, за облака!
Где нет дорог, ни тупиков, ни перекрёстков.
Туда, где солнце светит ярче маяка.
Где горизонта не отчерчена полоска.
Хочу взлететь! Хочу сгореть «за медный грош»!
И не цена важна, а как монетку дали!
Хоть я не ангел, но ангела похож.
По крайней мере, мне однажды так сказали!
А свахи водят хоровод на распутице!
Растопили гололёд, не оступишься!
На горе рак засвистел! Кто - то крестится!
Заневестится весна, заневестится!
По большому секрету…
Эй, земляк, дай курнуть сигарету.
Знаешь, больше молчать не могу!
Мне вчера по большому секрету
Вдруг доверили тайну одну!
Я поклялся, что под пистолетом
Никому не скажу, и молчал!
Другу лишь по большому секрету
«Тет а тет», всё как есть, рассказал!
Колька - парень, верней друга нету!
Он могила! При мне землю ел,
Но жене по большому секрету
Перед сном на ушко прошипел!
Нинка ночь просидела со светом
На работу чумная ушла.
И в обед по большому секрету
Трём надёжным всё передала!
А одна из трёх, некая Света
Мне знакомой хорошей была.
И она просто так, без секрета
Мне же, мой же секрет продала!
Ой, земляк, хороша сигарета!
Знаешь, понял я только сейчас,
Что пока есть Большие секреты,
Есть и тот, кто их всем передаст!
Садоводы…
Наступил сезон глумленья
И сближения с землёй.
Садоводческое племя
Дружно выдохнуло: «Ой!»
Эй, Петровна, как рассада? Муж то где? Опять одна!
Перегноя вам не надо? Своего полно?! Ага!
Поздравляю вас с началом дней борьбы за урожай!
Что ты там запричитала! Начинай, давай, копай!
Николаич! Выше грабли! Ревматизм не победить!
Вот и будешь гнутой саблей перекошенный ходить!
А помрёшь - как с жару, с пылу в этой позе на гряде,
Как копать тогда могилу? Тоже что ли буквой «Гэ»?
Эй, народ, куда с совками? Понял! Как тут сразу не понять!
Кто последний? Я за вами! Чья корова? Будем брать!
По одной лепёшке в руки! Чтоб хватило всем и мне!
Это кто там кажет кукиш? А тебе по бороде!
Лепёшкой!
Вот соседи мне достались! Не с кем, блин, поговорить!
Лбами в землю повтыкались! Не ответить, не спросить!
Пашут будто за зарплату! Пот стекает по плечам!
Эти мне штаны в заплатах уже снятся по ночам!
.....Господи! Ну не с кем поговорить!
Ну, с кем, а?
О! А вон, сосед мой Колька!
Как живёшь? Здорово, Колька!
Вижу, ты теплицу взял!
Где стекла натырил столько?
Где? Купил?! Ну, ты нахал!
Заходи, а то помянем!
Как кого? Да этот день,
Когда мы участки взяли!
В душу мать через плетень!
Садоводы! Садоворы!
олова «садом - садам»
Узнаем, друг друга сходу не в лицо, а по задам!
Заблудилась душа…
Заблудилась душа, заплутала.
В беспросветную глушь забрела.
Но кричать, звать на помощь не стала
А таких же заблудших нашла.
Вот, к примеру, одна, всё воюет.
Говорят, что такие сильны.
Но сюда же попала, тоскует.
Победителей нет у войны!
Для другой по нутру ад кромешный,
Грех взяла, покривила душа.
Она беды дарила безгрешным,
А теперь за душой ни гроша.
Третья - пьяница, вся нараспашку
Даже с водки уже не горит.
За замками томится, бедняжка.
Тихо ноет, трепещет, болит.
Сколько их? Сосчитать просто мука.
Тянет каждая ношу свою.
Кто с грехом, кто - с бедою, кто - с мукой.
А моя с чем? Никак не пойму!
И я понял, прозрел, - тот, кто слышит
Как душа, её голос поёт,
Тот живёт, творит и дышит
И во тьму не попадёт!
Очкастым…
Если о женщинах, то об очкастых
Хочу немного рассказать.
Их близоруких и губастых
Жуть любопытно целовать!
ткнёшься в стёклышки с остервененьем
В два тонких, круглых ободка,
А там, в двойном увеличении
Её огромные глаза!
А там, в двойном увеличении
Её красивые глаза!
Вы не поверите, но интересно!
Как в микроскоп стою, смотрю,
Как - будто я большой профессор,
Как - будто тайну познаю!
Чем дольше пялишься с дыханьем частым,
Тем глубже хочется узнать!
Вот был бы я ещё очкастым,
Я смог бы больше рассказать!
Медуница…
Задышала медуница после тёплого дождя.
Гнётся радуга - девица, за собою уводя.
Расплела цветные косы, гонит из дому тоску
За деревню, в лес, где росы серебрятся на току.
Серебрятся, серебрятся, серебрятся на току.
И не надо громких песен, хотя трудно утерпеть.
Надо слушать голос леса, просто слушать и смотреть.
Где трава уже поспела. На Петров день встала в рост.
Душу запахом согрела и растрогала до слёз!
И растрогала, и растрогала, и растрогала до слёз!
Сонный филин охнул с кочки, взял, кукушку испугал.
С ней и я свои годочки до конца не сосчитал.
Но слыхал я от старушек - верить в это - ерунда!
У тебя таких кукушек ещё будет не одна!
Ещё будет! Ещё будет! Ещё будет не одна!
Июль и лето…
Тропка узкая в лесу, дача на поляне.
На руках тебя несу в розовом тумане.
Утро будто бы с холста, краска золотица.
Здесь хозяйка красота вольная царица!
Домик, сложенный из грёз, двери не закрыты.
Островок счастливых слёз, временем забытый.
Скрипом досок вековых полусонный встретил.
На пороге нас двоих ждал, зарубки метил.
Где - то дразнят соловья на пруду лягушки.
В этой сказке ты и я, ушки на макушке.
В доме светится окно, двери не закрыты.
Он боится одного - нами быть забытым!
Это всё июль и лето,
От рассвета до рассвета.
Васильковые сюжеты, васильковая пора!
Клещ…
Есть букашечка лесная! Сволочь незаметная!
Говорят, людей кусает за места секретные.
Я не верил глупый в это, сел в траву колючую.
И забыл и не заметил эту тварь ползучую!
Клещ! Клещ - кровосос
В кочке притаился!
Я сидел, а он всерьёз мне в мошонку впился!
Клещ! Клещ крокодил - розовая попка.
Кожу напрочь прокусил и торчит, как пробка!
Что мне делать с этим гадом? Застрелиться хочется!
Здесь друзья, девчонки рядом! Скажешь - обхохочутся!
Взял фонарик, влез в палатку. Снял штаны и мучаюсь.
И сижу, тяну украдкой эту тварь ползучую!
Клещ! Клещ - кровосос
В кочке притаился!
Я сидел, а он всерьёз мне в мошонку впился!
Клещ! Клещ крокодил - розовая попка.
Кожу напрочь прокусил и торчит, как пробка
Дёргал, дёргал, ухищрялся ниткою, удавкою.
Изгибался, изгалялся, ковырял булавкою.
Выдрал с корнем, вышел к люду, выпили по случаю.
Жив, останусь, - не забуду эту тварь ползучую!
Клещ! Клещ - крокодил,
Хищник ненасытный!
Слава богу, что ты был не энцифалитный!
Талькову…
Так просто, ссора, пистолет,
Короткий выстрел, строки из газеты –
И всё, а человека нет!
Не стало музыканта и поэта!
А пуля – дура, ей знать ни к чему
Кто на её пути – не разбирает,
Но раз попала в руки дураку,
Она обычно умных убивает!
Пустым везёт: над ними меч тупой,
Таких голов, увы, не отрубают!
Тревожит то, что с этой пустотой
Невежество и хамство процветают!
И душит безысходность и тоска!
Скажи, Всевышний, расскажи на милость,
Какая нынче бездарям цена?
И где она, земная справедливость?
Пускай мы все у случая рабы,
Не знаем, что готовит он, лукавый!
А между тем, подонки – подлецы
Вершат над божьим даром суд кровавый!
О! Мир загробный, стал ты золотым!
Крадешь умы, ну а вернёшь? Едва ли!
О, как услышать, передать живым
Те песни, что они не написали!
Голубятник…
Он свистнул так, что петухи зазаикалися.
Собаки лаяли и рвалися с цепей.
Соседи спали, хоть бы что, не испугалися.
Все знали, Колька выпускает голубей.
Залез на крышу, взял сосновый дрын оструганный.
Со всего маху по железу саданул.
И заметалися по небу стаи дугами.
А он смотрел на них, цыгарочку тянул!
Эй вы, голуби летите! Тырцы - пырцы, ветер злой!
Эй, восьмёрки покрутите! Лясим - трясим, надо мной!
Любил Никола эту присказку проклятую.
Но голубятню, видит Бог, ещё сильней!
Он даже Клавдию, супругу свою пятую
Сменил на пару вологодских почтарей!
Вот так, где купит, где сворует, набалуется.
Не раз ловили, били, еле приползёт.
День отлежится, раны снова зарубцуются.
Глядишь опять, проныра, на коньке поёт!
Эй вы, голуби летите! Тырцы - пырцы, ветер злой!
Эй, восьмёрки покрутите! Лясим - трясим, надо мной!
Я рядом жил, сидел, грел пузо на завалинке.
Пораньше встал, чего - то больше не спалось,
Гляжу, зовёт наверх: «Давай, нальём по маленькой!»
Тут хошь не хошь идти за лестницей пришлось.
Сидим, воркуем, морды красные, небритые.
В пуху, в помёте, говорим о том, о сём.
Гремят стаканы с водкой по края налитые.
И в две лужёных глотки радостно орём
Лясим - трясим, тырцы - пырцы,
Шла голубка без хвоста.
Анюх-цванцух, фирюн-зипцих,
Вместо перьев волоса!
Голубятнику Луке голубь клюнул по руке
Хохотали, как Лука дал с испугу «голубка»!
Эй вы, голуби летите! Тырцы - пырцы, ветер злой!
Эй, восьмёрки покрутите! Лясим - трясим, надо мной!
Снежная баба…
Вот и пришла, наконец - то зима.
Нынче немного она запоздала.
Белою дымкой одела дома,
В окна мои холодком постучала.
Выйду из дома, пройдусь не спеша.
Прыгну в сугроб, как мальчишка с разбегу.
Чувствую, как молодеет душа,
Радуясь этому первому снегу.
Я в этот день люблю творить
И бабу снежную лепить,
Все творческие силы прилагая.
Но вот одна беда, из всех бед беда -
Она холодная всегда,
Но всё - таки, какая то родная!
Тридцать минут и она предо мной.
Благо снег липкий сейчас и глубокий.
Вновь поражает своей красотой!
Нос и глаза, эти с этой ямочкой щёки!
Что, если бабу мою снять в кино?
Даже обнять её можно украдкой!
Жаль, только в сказках бывает оно -
Чудо с ожившей Снегурочкой сладкой!
Нет, не пустяк, а лишь дурак
Я что - то в ней леплю не так.
Бездарно, неумело, как попало!
А если бы слепил как надо, и тогда
Она б холодной не была.
И обняла бы и поцеловала!
Май и Ива…
Накрутила кудри Ива,
Май прислал сватов на двор,
Ветер - странник, дождь игривый
Начинают разговор:
«Ах, красива! Ах, прелестна!
Всем на зависть расцвела!
Ты ли это та невеста
Жениха свела с ума?»
Поклонилась, отвечала:
«Вам видней со стороны!
Я всю зиму тосковала
В ожидании весны!
Стужи, вьюги донимали.
Слёз немало пролила!
Возвратиться обещали,
Прогнала их, прогнала!
Гости время уточнили
Свадьбе быть, чего тянуть!
Завертели, закружили.
Молодые, в добрый путь!
Красотою опьянённый,
Клялся Май любить всегда!
Был и я здесь - приглашённый,
Молчаливый тамада!
Рождество…
Разбросала серебро ночь январская
Хоть горстями собирай, не собрать.
Смотрит мудрая луна оком ласковым,
Хочет мне на Рождество погадать.
Погадай, но тише, тише!
Чутко спит морозная пурга.
Вдруг проснётся, вдруг услышит.
Погадай мне шепотом луна!
На дорожку разложи, встречу скорую.
Пробеги-ка по судьбе, полистай.
Где - то ждёт меня любовь, про которую
Знаю всё, но ты ещё погадай!
Погадай, но тише, тише!
Чутко спит морозная пурга.
Вдруг проснётся, вдруг услышит.
Погадай мне шепотом луна!
Под ногами снег хрустит, потревоженный.
Все колядки разошлись по домам.
Я брожу один, зимой привороженный
По серебряной тропе, по стихам.
Погадай, но тише, тише!
Чутко спит морозная пурга.
Вдруг проснётся, вдруг услышит.
Погадай мне шепотом луна!
Приэльбрусье…
Задремал Эльбрус, под утро сны сморили
Тишина вокруг, ну как тут не поспишь!
Да вот гости – непоседы разбудили
Жить ни дня не могут без гитар и лыж!
Одержимые, романтики от Бога!
Жизнь отмеряна с земли и до небес!
Посредине в горы «дальняя дорога»
И к Чегету свой «Пиковый» интерес!
Приэльбрусье – сье – сьехала лавина!
Снежным эхом в сотни голосов!
И запела…пела … белая долина
Под аккорды склочников ветров!
Им что надо то, на самый пик забраться.
Песни новые про горы сочинить.
Ну, а горы для того, чтоб покоряться.
А таланты – чтоб к вершинам восходить.
Трассу «Черную» - коварную девицу
Раздраконили, хоть снова с ней греши!
Даже «чайники» мечтают прокатиться!
Лед под снегом – песня для души!
Приэльбрусье – сье – сьехала лавина!
Снежным эхом в сотни голосов!
И запела…пела … белая долина
Под аккорды склочников ветров!
Задремал Эльбрус, под утро сны сморили
Тишина вокруг, ну как тут не поспишь!
Не поспишь,…не поспишь…не поспишь….
Негритяночка…
Кувырком судьба! День пошёл за год,
По ночам не сплю. Вся душа поёт.
А поёт душа от шальной любви.
Будто зелье бес подмешал в крови.
В телевизоре, вот источник бед,
Там про Африку промелькнул сюжет.
И вдруг девушка, на ушах бамбук
И услышал я сердца жуткий стук!
Племя дикое, обречённое.
Зноем солнечным прокопчённое.
Мне б слетать туда. Кто сказал «нельзя»!?
Бледной рожею напугать вождя.
Увезти её, да на пальму влезть.
Расколоть кокос и забыть про честь.
Губы пухлые целовать, не встать.
Еду в Африку дурака валять!
Не смущала, чтоб гордость девичья,
Подстригусь сперва под Сенкевича.
Он у них там свой, путешествует.
И над ней, видать, тоже шефствует.
Всё сниму с себя. Песни спетые.
Там раздетые, как одетые.
Расскажу про жизнь. Козырну умом.
Вдруг они меня изберут вождём!
Негритяночка ненаглядная!
Статуэточка шоколадная!
С детства голая, в танце бесится.
Рядом вождь сидит и не крестится!
Экстремал …
Привет, спасатель! Ибрагим, аль не узнал?
Всё на себе тела озябшие волочишь!
Да это ж я, тобой спасенный экстремал!
Но после гипса стал немножечко короче.
А ты всё так же: санки, с крестиком «комбез»!
Готовься, жди с небес по рации сигнала.
Я снова в горы, на Донгуз - Орун полез,
Там без меня опять лавина заскучала.
И сходу вниз восьмеркой ломаной
По целине, по целине!
Лавиной бешенною в зад расцелованный,
Лечу к тебе, лечу к тебе!
А помнишь прошлый год под снегом, на скале
Твоя собака сноуборд мой раскопала.
Она, на чистом, на балкарском языке,
Меня отлаяла и чуть не покусала.
Нашла по запаху и к доктору в Терскол
Вдвоем тащили, тихо жалуясь Аллаху,
А я смотрел наверх, жалел, что не дошел
А был то рядом, но сошла лавина на…махом!!!
И сходу вниз восьмеркой ломаной
По целине, по целине!
Лавиной бешенною в зад расцелованный,
Лечу к тебе, лечу к тебе!
Врач на меня смотрел в упор, скрививши рот,
Глазами грузчика как на мешок с костями,
Шутил: «Ну что, мой суицидный, не везет?»
И собирал и собирал меня частями!
Мне часто снился страшный сон, я так орал
Что травматологи крестили лбы с похмелья!
Как я, на утке сидя, с клизмою застрял
В холодной трещине Баксанского ущелья!
И сходу вниз восьмеркой ломаной
По целине, по целине!
Лавиной бешенною в зад расцелованный,
Лечу к тебе, лечу к тебе!
Но всё срастается, и нет пути назад.
Хоть три жены ушли к спокойным, осторожным!
Кому я нужен - мятый полуфабрикат?
Но жизнь без риска на Кавказе не возможна!
Привет Чегет, сижу в кафе, не «Ай», а рай!
Глинтвейн с корицей - это песня для экстрима!
В окне Эльбруса две груди, знай, выбирай -
И сходу вниз восьмеркой ломаной
По целине, по целине!
Лавиной бешенною в зад расцелованный,
Лечу к тебе, лечу к тебе!
Барышня и борода…
Было принято раньше в России
Среди барышень светских кругов:
Не считать кавалера красивым,
Если нет бороды и усов!
Почему бы сейчас в век суровый
Не назвать светской дамой меня.
Потому, что мужчину такого
Полюбила без памяти я!
Знали бы, как с ним целоваться хочется!
Хоть его усы жуть щекотятся!
А я потерплю, в бороду зароюся!
Успокоюся! Успокоюся!
Симпатичный, красивый, могучий!
Рыцарь ласковый, преданный мой!
Ну и что, если чуть - чуть колючий,
Лишь бы не был колючий душой!
Говорит то как - песни слагает,
Надо мной ангелочком кружа.
Я и солнышко и золотая!
Я и барышня и госпожа!
Знали бы, как с ним целоваться хочется!
Хоть его усы жуть щекотятся!
А я потерплю, в бороду зароюся!
Успокоюся! Успокоюся!
Но однажды любимый и нежный
Вдруг побрился, негодник такой!
Вроде те же глаза, щёки те же,
Но какой - то холодный, чужой!
Я заплакала, горестно стало.
Через месяц он снова оброс.
Еле губы его отыскала.
Целоваться отвыкла всерьёз!
Знали бы, как с ним целоваться хочется!
Хоть его усы жуть щекотятся!
А я потерплю, в бороду зароюся!
Успокоюся! Успокоюся!
Серёжка…
Не скрываю! Было, было! Это в школе не секрет.
Я серёжку полюбила - красивей Серёжки нет!
Что такого, он в десятом, а я в пятый перешла.
Все завидуют ребята - Илью Муромца нашла!
Сильного, здорового! Роста двухметрового!
«Серенький, хорошенький!» - издали кричу!
Он не обижается, даже отзывается,
Даже извиняется, если захочу!
Кто взрослее - те вздыхают: «Он же старше! Посмотри!»
Все морали мне читают: «Ты сначала подрасти!»
Пусть родился рано слишком, и вообще великоват!
А девчонки – коротышки на такого и глядят!
Сильного, здорового! Роста двухметрового!
«Серенький, хорошенький!» - издали кричу!
Он не обижается, даже отзывается,
Даже извиняется, если захочу!
Но однажды мой мальчишка стал меня в отместку звать
Этой самой коротышкой, с шапкой - метр сорок пять!
Слух мгновенно подхватили, обзывая тут и там!
Но характер мой забыли, я Серёжку не отдам!
Сильного, здорового! Роста двухметрового!
«Серенький, хорошенький!» - издали кричу!
Он не обижается, даже отзывается,
Даже извиняется, если захочу!
Букет роз…
(моим родителям)
Я открываю двери, глазам своим не верю,
Где смог в такой мороз букет из свежих роз
Ты, милый мой, купить?
Принёс невесть откуда под шубой это чудо.
Пришёл и победил. Вершину покорил.
Не знаю, как и быть!
Такое ощущенье, как - будь - то я на сцене.
Передо мною зал стоял и ликовал!
Ах, глупость наплела!
Как голова кружится. Как хочется забыться.
Быть глупой и смешной, ответить:
«Дорогой, я так тебя ждала!»
Тебя! Тебя! Одного тебя! Тебя!
Хорошая примета зимой увидеть лето.
И розы на столе в холодном феврале
Играют свою роль.
В театре двух актёров вдвоём мы, без дублёров.
Вдруг на финал цветы! Их подарил мне ты,
Мой рыцарь, мой герой!
Оркестр! Туш! Прошу вас! Мне счастье улыбнулось.
Софиты пусть зажгут! Сегодня мой дебют!
Я это поняла!
А было то немного, лишь розы у порога!
Ты просто молодец, волшебник и хитрец!
Я так тебя ждала!
Тебя! Тебя! Одного тебя! Тебя!
Кладовщица Надя!
Я люблю на складе наблюдать за Надей!
Наша кладовщица это просто клад!
Вот идёт и пляшет, мне рукою машет!
Вся, как есть в натуре, с головы до пят!
Финские сапожки!
Бутылочками ножки!
Синяя фуфайка, хлястик на спине!
Норковая шапка, с накладными папка!
Золотая жила! Изобилие!
А у нашей Нади все подруги …дуры!
Все одной фигуры, «зафук» не вожмешь!
Мяконькие пуза! Грудь как два арбуза!
Все, как есть складские! Взгляд не оторвёшь!
Приезжают к Наде дорогие дяди!
Толстые портфели! Круглая печать!
Потому у Нади спереди и сзади
Всё, как есть, блатное! Смертным не достать!
Мне же - слесаришке не нужны излишки!
Так, чуть - чуть, по крошке для семьи несу.
Если и посадят, не меня, а Надю!
Потому, что… дяди любят тишину! И…
Финские сапожки!
Бутылочками ножки!
Синяя фуфайка, хлястик на спине!
Норковая шапка, с накладными папка!
Золотая жила! Изобилие!
Романс Наташи
(Сусловой Н.)
За окном дождь грибной
Веселил, лукавил,
Подмигнул мне с тобой
Радугу оставил.
Теребил гладь стекла
Песни пел о лете.
Боже мой, как ждала
Я минуты эти!
Наяву, не во сне
Ты со мною рядом.
Милый мой, больше мне
Ничего не надо!
Так свежо, хорошо
В нашем доме стало.
И твоих губ тепло
Душу согревало.
Радуга где-то жгла
Дуги семицветья –
Боже мой, как ждала
Я минуты эти!
Как росу пьют цветы
На заре туманной.
Этот дождь, дождь и ты
Мой глоток желанный!
За окном дождь грибной
Веселил, лукавил,
Подмигнул мне с тобой
Радугу оставил.
Чусовая…
Ой, да зорька, зоренька
Заплела косу.
Будто слёзы пролила,
Расплескав росу.
Стелется туман, туман,
Бродит тихо над водой, ой, ой, ой,
Дремлет край неведомый
Речки Чусовой!
Круговерти, заводи,
В пене берега.
Точит камни мудрые шалая вода.
Плот бежит - качается,
Тает в дымке голубой, ой, ой, ой,
Будто обнимается
С речкой Чусовой!
Пой, гитара милая!
Вот и твой черёд!
Песни твои добрые
Весь Урал поёт.
По воде, по суше ли,
Где - то на тропе лесной.
Славь красу великую
Речки Чусовой!
Сумасшедшая любовь…
Привёл холодный май подругу - непогоду,
Вчера с апрелем проводины отгулял.
И вот с утра поёт, напиться ищет воду,
Последний снег с дождём по крышам разбросал.
Ворчат синоптики, а он развеселился!
Обычно тёплый и желанный каждый год.
А я то чувствую, я знаю, он влюбился!
Лукавый знает, как взять душу в оборот!
Сумасшедшая любовь! Сумасшедшие стихи!
Чудеса на решете - сумасшедшие грехи!
Раз в жизни хочется другим быть, непохожим!
Нагнать тумана, перед дамой пофорсить!
Похулиганить, потрепать зонты прохожим,
Чтоб было сплетницам, о чём поговорить!
Сумасшедшая любовь! Сумасшедшие стихи!
Чудеса на решете - сумасшедшие грехи!
А Май не кается, ему по нраву слякоть!
Пойди, попробуй вот такого удержать!
А я держу себя, чтоб только не заплакать.
Не знаю, с зависти ли грусти - не понять!
Сумасшедшая любовь! Сумасшедшие стихи!
Чудеса на решете - сумасшедшие грехи!
Брусника…
Тает в сахаре брусника - украшение стола.
Скатерть белая скажи-ка, как ты долго нас ждала.
Тёплый дом камином дышит, берестой сухой трещит.
Шепоток знакомый слышит, тайны наши ворошит.
Искры влюблённых глаз свечи зажгли для нас,
Вечером, тихим вечером, осенним вечером!
Свет от луны в окне песню напомнил мне
Вечером, тихим вечером, осенним вечером!
Чай в заварнике томится, кипяточку лишь долить!
Первый блин на нас косится: «Сколько ж можно говорить!»
Сорок пять тебе, мне тоже! Оба ягодки опять!
Я постарше, ты - моложе, только надо ли считать?
Кто сказал, что это грустно - поздней осени рассказ,
Если волю дали чувствам - и октябрь в самый раз!
Две души - букет незримый и брусника на столе!
День рождение любимой - незаконченный сюже…..!
Люблю попеть…
Люблю попеть на торжествах, где все … жуются.
Когда на пьяных чушках жирный пот рекой.
Когда болтают за столами и смеются,
Стучат посудой, а кое-кто и головой!
А я пою! Мне нынче щедро заплатили!
Мы «чёрный нал» не получали отродясь.
Но господа! Пардон! Здесь кажется, забыли,
Артист, он тоже может громко петь, жуясь!
Вот вы, мадам в колье! Вы со спины прелестны!
Ой, отвернитесь! Я сказал же со спины!
А вы в подтяжках, вы, небось, начальник местный?
Поставлен голос! Да, и почём у вас штаны?
Эй, вы, тостующий! Я песню только начал!
У вас грибок на вилке красный со стыда!
Вы от профкома?! Понял! На халяву значит!
Хотели лучше, а получилось как всегда!
Мне?! Коньяку?! А что! Налейте, выпить можно!
Того, по крепче, тот, что самый дорогой!
И остальным артистам, ежели не сложно!
Ну и конечно по бутылочке с собой!
Быть может, эта песня плюнула вам в души.
Так извините, но давайте будем впредь:
Вы нам покажете своё уменье слушать,
А мы покажем вам своё уменье петь!
Бес - бессонница…
Прохудились облака, ночь дождливая.
Дремлет мокрая луна в темноте
Бес - бессонница опять нелюдимая
Ставней ржавою скрипит на окне.
Прогонял её - она громко плачется.
Прозевал - залезла в дом, не унять.
По углам, по закуткам ветром прячется,
Хочет время до утра скоротать! Скоротать!
Бес - бессонница не поклонится!
Не покается, не уйдёт!
Сплетня пресная! Хлябь небесная!
Из ведра без дна льёт и льёт!
Пыльной шторою чихнёт, колыхается.
Чёрной кошкой по ковру пробежит.
Тенью смотрит с потолка, ухмыляется.
Рада, рада, что душа не лежит! Не лежит!
Бес - бессонница не поклонится!
Не покается, не уйдёт!
Сплетня пресная! Хлябь небесная!
Из ведра без дна льёт и льёт!
Ей, бессовестной, плевать! Заморочила!
И попробуй это всё унести!
Нагадала на бобах, напророчила!
Ну, а дальше - хоть трава не расти!
Бес - бессонница не поклонится!
Не покается, не уйдёт!
Сплетня пресная! Хлябь небесная!
Из ведра без дна льёт и льёт
Колыбельная…
Собраны игрушки в бабушкин комод.
Ждёт на стуле тёплая пижама.
Быстро день промчался, вечер настаёт.
Спать пора, - тихонько шепчет мама.
Спать пора! Спать пора!
«Спать!», - тихонько шепчет мама.
Прыгнул на кроватку и в ногах прилёг
Мой котёнок - чёрненький клубочек.
Потянулся сладко, облизнул бочок
И заснул! Спокойной тебе ночи!
Спать пора! Спать пора!
«Спать!», - тихонько шепчет мама
Соткала ковёр…
(Белецкой Л.)
Соткала ковёр из колючих роз.
Грустью вышила одиночество.
Бахрому сплела из горючих слёз.
Мне б тебе отдать, да не хочется!
Чтоб наполнил он день венчания.
Колокольный звон, платье белое.
Эти первые обещания.
Как счастливая вдруг запела я!
Целовала крест, причастилася.
Ты тогда прочёл для меня стихи.
Первый в жизни раз помолилася.
И поверила и открыла дверь.
На руках носил, добрый человек.
Руки сильные, где же вы теперь?
Наломали дров, не поднять вовек!
Кто же так пригрел, за порог увёл.
Накормил бурдой. Уронить, ни встать.
Эти языки бросить бы в котёл.
Холодец сварить, да чертям подать.
Дело сделали, но не кажут нос.
ет не имени и не отчества.
Собрала в кулак все остатки слёз.
Мне б тебе отдать, да не хочется.
Контрактники…
Мама, кто тебе сказал, что сына ранили?
Я ж везучий, а таких не ждут в Чечне.
Ну, а если хоронить хотят заранее,
Значит, быть ещё зарубкам на ремне.
У меня, мам, твой характер, я же сам сюда полез.
Видно мне Афган урок дал не в угоду.
Так что выбрана тропинка от земли и до небес
И братишки, с кем прошёл огонь и воду!
Мама, Грозные - не Афган, тропинки узкие.
И кто враг, а где свои - не разобрать!
Здесь за баксы продаются наши русские,
Чтоб на эти деньги по своим стрелять.
Но гнилья такого мало, а кто жив, тому не жить.
У Джахара, мам, бойцы карать умеют.
Были вместе под Кабулом, а теперь приказ убить.
Кто - то крепко, бля, на этом руки греют!
Извини, что не писал, так получается.
Не умею, не хочу и не люблю.
Как там дома, как отец, небось, ругается.
Да и я с досады косяки валю.
К нам на днях сынков прислали, пацанов - призывников.
Как бычков на бойню, в мясорубку сходу!
Мам, не плачь, средь них немало настоящих мужиков
Оказалось хоть сейчас в огонь и воду!
Мы соратники! Контра - контрактники!
А мишень - судьба - лёгкий крест!
Чубы бритые, да не убитые.
То ли Бог хранит, то ли бес
...........................
Господи, скажи мне сколько стою
Я, но только цену дай свою!
Господи, ты дал власть надо мною
Женщине, которую люблю!
Господи, мне не нужна свобода!
На коленях пред тобой стою!
Бей в колокола, я душу отдал
Женщине, которую люблю!
Господи, твоих молитв не знаю,
Но не хуже дьякона пою!
Господи, все свечи зажигаю
Женщине, которую люблю!
Господи, мне ангелы сказали:
«Если любишь, быть тебе в раю!»
И кружили, крыльями махали!
Женщине, которую люблю!
Господи, к тебе открыты двери!
Все грехи с поклоном замолю!
Господи, я верю, просто верю
Женщине, которую люблю!
Господи! Ну, сколько же я стою!
На коленях пред тобой стою!
Вовремя ты дал власть надо мною
Женщине, которую люблю!
Депутат…
И как же раньше я не догадался.
Я вдруг почуял ветер перемен!
Народ голодный, наконец, дождался
Идеи как России встать с колен!
Она пришла водичкой жёлтой в темя!
Страна фиксируй золотую весть:
«Вернём застой и брежневское время,
А вот получку оставим так, как есть!»
И будем мазать горочкой икорочку на корочку!
У нас бичи во фраках бы ходили!
Мы бы цыганам начали гадать!
Мы б новым русским пенсии платили!
Нам ни к чему, а им не привыкать!
Мы на ракетах слово…мир напишем!
Мы в пусковые шахты наплюём.
Пускай весь мир по радио услышит
Как хорошо, богато мы живём!
И будем мазать горочкой икорочку на корочку!
Нет, лучше …боженинкою!
Нет, лучше строганинкою…с пивком и балычком…
Курочку копчёную в лимончике мочёную…
Шашлыки с лосятиной, на шампурах из платины
С репчатым лучком!
«Смирновочки» три стопочки.
Пробрало, чтоб до попочки!
Пусть даже вырвет, господи!
Главное, чтоб до сыти!
Главное - успеть!
Вдруг снова власть изменится,
Слюна в кишках запенится!
А пока хохочется, -
Очень! Очень хочется сытым умереть!
Дорога…
Мы опять в дороге. Поезд мчится где - то.
В неизведанную даль нас торопит лето.
Говорят нам остряки: «Не стопчите кеды!»
Ох, и глупые они - эти домоседы!
Мы там, где небо гладит рассвет.
Мы там, где грусти сказано нет!
Где звёзды ниже и сердцу ближе яркий их свет.
Мы там, где будит чудо роса.
Мы там, где всюду птиц голоса,
Мы там, где всюду, всюду, всюду птиц голоса!
Чтоб не говорили эти острословы.
Нас уют палаточный манит снова, снова.
Наши души не понять тем, кто не был с нами.
Рты лишь будут раскрывать, разводить руками!
Мы там, где небо гладит рассвет.
Мы там, где грусти сказано нет!
Где звёзды ниже и сердцу ближе яркий их свет.
Мы там, где будит чудо роса.
Мы там, где всюду птиц голоса,
Мы там, где всюду, всюду, всюду птиц голоса!
Дек пойдёмте с нами! Хватит, засиделись!
Сколько вы, увы, уже потерять успели!
Мир прекрасен, оглянись! Времени так мало!
Удивляться торопись! Это лишь начало!
Мы там, где небо гладит рассвет.
Мы там, где грусти сказано нет!
Где звёзды ниже и сердцу ближе яркий их свет.
Мы там, где будит чудо роса.
Мы там, где всюду птиц голоса,
Мы там, где всюду, всюду, всюду птиц голоса!
Каменный…
Нет, не каюсь я, и не икается
Об меня судьба запинается.
На тропе лежит камень тёсаный.
Не поднять, не пнуть - ноги босые!
Так и жди гвоздём люди «добрые»
Нацарапают слово «твёрдое».
Ворон выклюет, в драке раненый,
Ну, а мне плевать, я же каменный!
Я же каменный!
Только зло всегда перебесится.
Путник ласковый перекрестится.
Обольёт водой, остудит бока
И оставит след доброты рука!
Для таких людей камень свет несёт!
Для других, иных, камнем стёкла бьёт!
Обижаются, шлют мне «пламенный»,
Ну а мне плевать, я же каменный!
Я же каменный!
Нет, не каюсь я, и не икается
Об меня судьба запинается!
Камень, камню - рознь, не понять всего!
Вот и я такой - брось, но знай в кого!
Я же каменный!
Ручей…
Откуда ты такой неугомонный,
Ручей - проныра, талая вода?
Ты, как и я, лучами ослеплённый,
Торопишься, ломая кромки льда.
Вода, талая вода.
Вешняя вода. Вещая.
Водя, шалая вода.
Вешняя вода. Вещая!
Научи ручей меня незваный
Все преграды на пути крушить.
Укажи тот островок желанный,
Где б не мешали с Богом говорить.
Вода, талая вода.
Вешняя вода. Вещая.
Водя, шалая вода.
Вешняя вода. Вещая!
Подари мне жизни половодье.
Шутливую мелодию весны.
Ты - моей распутицы поводья.
Ты - мои неведомые сны.
Вода, талая вода.
Вешняя вода. Вещая.
Водя, шалая вода.
Вешняя вода. Вещая!
Друзьям…
Жаль, что не верил ни в Бога, ни в святцы.
Прожил пусть мало, но прожил не зря.
Душу излить, ох как хочется, братцы
Вам, тем, кто залпом сразили меня.
В вас, шалобродных, влюблён как мальчишка.
Как же прекрасно, что есть столько душ,
Те, кто поймёт, кто подкинет мыслишку.
Те, кто разделит судьбы терпкий куш.
Пусть мой характер, быть может, не сладок.
Пусть в нервотрёпках погряз как плебей.
В эти часы нет и лучше награды
Видеть опять закадычных друзей!
Люди! Я счастлив! Итог будет вкратце:
Дружбу цените, ну, а пока
Душу излил вам до капельки, братцы.
Искренней быть захотела душа!
Колькина деревня…
Там у чистой, тихой реченьки, где форель бьёт берега.
Вырос я , крапивой меченый, деревенская душа.
Где от запаха медового засыпаешь на ходу.
До сих пор я от бедового отрезвиться не могу.
Выйду в поле колосистое, свежим сеном подышу.
С петухами голосистыми одурманенный пою.
Обольюсь водой студёною, вытрусь зорькой огневой.
И курчавой, опалённою покачаю головой!
Я иду, старухи охают, улыбаясь, в след глядят.
С переохами, со вздохами мои кости ворошат.
Не сболтните бабки лишнего, придержите языки,
Кабы руки у Всевышнего мои кудри не сгребли!
Что ж мне делать симпатичному? Хоть умри и не родись!
Если из - за горемычного девки все передрались.
Словно ведьмы размалюются, шагу сделать не дают.
Как иконой мной любуются, с огорода стерегут!
Только есть одна курносая. Ой, красива, ой горда!
Как увижу ножки босые, сохну будто береста.
А она стоит колючая. Подмигнёт и убежит.
Что ж меня ты, варвар, мучаешь? Али Колька не мужик!
Прогнала сватов и крикнула: «Мне стиляги не нужны!
Без стиляг гулять привыкла я, а от этих жди беды!
Испытаю непутёвого. Испытаю, изведу.
А потом уж как за нового замуж за него пойду!»
Всё равно мою изменницу выкрал я и победил.
И соседскую поленницу вместе с нею завалил!
Отыграли свадьбу славную! Пили, ели без ума!
Погуляли православные аж до самого утра!
Танцевали наряжённые, мелочь сыпали в сенях.
И невесту обручённую воровали второпях.
Тёща плакала счастливая! Тесть напутствие сказал.
Нас, усталых, обессиленных проводил на сеновал.
Шли года, мы стали взрослые. Народились малыши.
В мамку стройные, курносые. И по папке хороши!
Но гадалки на «крестового» не кончают разговор.
И про Кольку непутёвого слухи ходят до сих пор!
Отпуск…
(написано на работе перед отпуском)
Быстрей бы в отпуск, в поезд сесть.
От дел, забот остыть.
В купе, на полку верхнюю забраться.
Взять книжку интересную и ей лицо закрыть,
Уснуть и целый день не просыпаться!
И пусть стучит, стучит колёсами вагон
Горят в окне огнями деревушки!
Я вновь поеду к югу на поклон,
Туда, где манят жемчугом ракушки!
Чтоб проводница блеск была.
Мне принесла бы чай!
Значком, сверкнув двукрылым на футболке.
И сахарок в пакетиках, да чтобы невзначай
Его не спёр сосед мой с нижней полки!
Я б ехал, слова не сказал.
Лишь сладко позевал.
Отметившись в трясучем туалете.
Ту книжку интересную во сне бы целовал,
Забыв на время обо всём на свете!
И пусть стучит, стучит колёсами вагон
Горят в окне огнями деревушки!
Я вновь поеду к югу на поклон,
Туда, где манят жемчугом ракушки!!
А как приеду, - и на пляж,
Погреть свои бока.
Где море и подводная охота!
И пиво, крабы, шашлыки, цветы, ну а пока…
Работа, бля! Работа, бля! Работа!
На балу…
Не нужно домыслов и слухов,
Одна мечта попасть на бал!
Жаль, что я не Пьер Безухов!
Я бы не хуже с Наташей станцевал!
. . . .. . . . . . . . . . . . .
Мадам! Разрешите Вас пригласить!
Танец уже объявили!
Не откажите со мной покружить!
Ах! Вы платок обронили!
Вот он! Прошу! Танец «полька», мадам,
Нет на балу феи краше!
Я сейчас, верьте, полжизни отдам,
Чтобы узнать имя Ваше!
Ну, назовитесь! Во мне всё поёт!
Как? О! Наташа! Прелестно!
Нежное имя! Оно Вам идёт!
Я не лукавлю, я честно!
Душечка! Ласточка! Это как сон!
Где танцевать научились?
Школа французская? Наша?! Пардон!
«Нашу» - то мы и забыли!
Левая, правая, стоп! Реверанс!
Раз, два, три, раз, не спешите!
Может, сыграем потом в преферанс?
Милая, что ж Вы молчите?!
Ах, как же смотрят на нас господа!
Тот вон особенно, с краю!
Что?! Это муж Ваш? Ревнует Вас, да?
Понял! Прикройте, сбегаю!
Настоящий мужчина…
Хватит вам скандалить, злиться мужики.
Осквернять семейные пенаты.
Не машите, спрячьте в брюки кулаки.
Разве жены в чём - то виноваты.
Верю, нарушают брачные устои,
Только в этом деле разобраться стоит!
Вы когда в последний раз
Им цветы дарили?
Вы когда в последний раз
С ними в театр ходили?
Вы когда их от души сладко целовали?
И хотите, чтоб они вам не изменяли!
Ох, этот любовник! Жаркий лавелаз!
Тот, кому вы в морду дать хотите!
Все огрехи ваши женам вместо вас
ВАСполняет, что ни говорите.
К этим Васям, Сашам и уходят жёны,
Наплевав на ваши ревностные стоны!
Вспомните, как вы на днях
С кем - то там напились.
И на четырёх костях ночью заявились!
Чушь, какую то плели, всяко оскорбляли,
И хотите, чтоб они вам не изменяли!
Есть иные жёны, нету их верней.
Скромные, домашние подруги!
Мужественно терпят алкашей - мужей,
Собственных, обстиранных супругов!
Но, в душе ужалить случай ждут рабыни!
Отомстить, ударить скалкой по плешине!
Подарите им духи, воротник из норки.
Как божественны они в платьях из ангорки!
Мне сказал один грузин, кепку поправляя:
«У хороших, у мужчин, жены не гуляют!»
Зимний парк…
В старом парке тополя,
Уцелев каким - то чудом.
Шапки белые клоня,
Ветер слушают над прудом.
Им знаком язык зимы,
И, качаясь от метели,
Жаждут мудрые стволы
Время мартовской капели!
Дремлет палая листва
Под хрустальным одеялом.
Поздней осени молва,
Что недавно отзвучала.
Этот звук лелеет слух.
Полон я воображенья:
Будто то не снег, а пух
Спрятал мягкие коренья.
Будто чудо - волшебство
Старый парк преобразило.
Снег растаял и тепло
Всё земное пробудило.
И рождается строка
Величаво и красиво.
Вместе с ней поёт душа
Соловьиным переливом.
Инопланетянин…
Когда темнеет горизонт,
Рассыпав, звёзда невпопад.
Я выхожу на свой балкон
И к звёздам устремляю взгляд.
Жена устала, но спит,
Зовёт, ну что я не иду!
А я всё жду, вот прилетит
Мой друг с антенкою на лбу!
Где ж ты друг мой, где ж ты, где ты?
С той неведомой планеты!
С той, далёкой, незнакомый!
Гость желанный, невесомый!
Который раз он снится мне -
Трёхглазый, синий и большой!
С тройной улыбкой на лице
В тарелке прилетел за мной!
Проснусь, и не могу понять,
Но слышу будто наяву,
Кричит он: «Хочешь полетать!
Землянин с лысиной на лбу!»
Где ж ты друг мой, где ж ты, где ты?
С той неведомой планеты!
С той, далёкой, незнакомый!
Гость желанный, невесомый!
Взглянуть бы, как они живут!
И есть ли там свой КСП?
А если есть, то, как поют?
Слетать, пофестивалить бы!
От этих дум в ушах свистит,
Как вдруг, откуда - то из тьмы
Тарелка белая летит…
Из кухни от моей жены!
Где ж ты друг мой, где ж ты, где ты?
С той неведомой планеты!
Забери меня отсюда, я всегда примерным буду!
Забери меня отсюда, слишком дорога посуда!
Сирень…
Спрячь в прохладу белая сирень
Кроною густою.
Хорошо в июльский, жаркий день
Рядом быть с тобою!
Утаи от посторонних глаз,
Любопытных взглядов.
Сколько мне тебе одной сейчас
Рассказать бы надо!
Ты одна свидетель и судья
Встретишь, не откажешь.
Всё, что есть на сердце у меня,
Никому не скажешь!
Успокоишь взглядом озорным,
Цветом ярко - белым.
Одурманишь, опьянишь своим
Ароматом спелым!
Помнишь, как меня он целовал,
Сахарные губы!
На твоих сирень - цветах гадал
«Любит иль не любит»
Помнишь, как он под гитару пел,
Обнимал колени.
Ах, куда ты, сокол улетел
От моей сирени.
Кактус…
Ты же кактус! Острый коготь!
Невозможно утерпеть.
Не понюхать, не потрогать,
Только издали смотреть
Никого не подпускаешь,
Избегаешь за версту.
И зачем, сама не знаешь,
Бог тебе дал красоту!
А я - то пожил! Я - то знаю!
Иди к «мене», я весь «трусусь»!
Мы пробежим с тобой по краю,
И наплевать, что уколюсь!
Кстати, кактус сохнет тоже.
Без воды им жизни нет!
Так что хватит корчить рожи!
Пропадёшь в расцвете лет!
Когда рядом есть садовник
С лейкой, стажем и душой!
Не супруг и не любовник,
Не бандит, не домовой!
А я - то пожил! Я - то знаю!
Иди к «мене», я весь «трусусь»!
Мы пробежим с тобой по краю,
И наплевать, что уколюсь!
Что ты мнёшься, как бумажка.
Сбрось колючки, улыбнись!
Час настал! Дерзать, милашка!
Ну, куда ж ты? Оглянись!
Да не суди меня так строго!
Если вспомнишь, позови!
А ведь я хотел стать ёгой
На шипах твоей любви!
А я - то пожил! Я - то знаю!
Иди к «мене», я весь «трусусь»!
Мы пробежим с тобой по краю,
И наплевать, что уколюсь!
Первомай…
Канул в лета Первомай и демонстрации,
Новый курс на выживание сверху дан,
Но, а в памяти колонны и овации,
По края налитый за углом стакан.
Там и я хмельной, с гармошкой и бригадою.
Плясовую под частушки завожу.
Уцелованный, испачканный помадою,
Среди девушек соколиком хожу!
Помню столики из торга с шоколадками.
Шашлыки в мангалах над огнём урчат.
Дети - школьники с шарами и рогатками
С визгом бегают с портретом Ильича!
Участковый наш, надев перчатки белые,
Натянул на палец табельный свисток.
И движениями корпуса умелыми
Регулирует ликующий поток!
Было утро, подбежал парторг с повязкою,
Транспаранты членам партии раздал.
Всех поздравил, выпил, закусил колбаскою.
Впереди колонны средь начальства встал!
6. И пошли! Ура! Аж глотки надрываются!
Радость общая у старых, молодых!
И плевать, кто там с трибуны улыбается,
Мы ведь, в общем, то пришли не ради них!
Просто лишний раз был повод вместе встретиться.
Поболтать, поговорить о том, о сём!
Их не так уж много поводов отметиться -
На поминках, да за праздничным столом!
А сегодня биржи, фирмы, корпорации.
Может быть, поклянчить у господ:
«Ну, давай, организуем демонстрацию!
Ну, хотя бы в ночь на Новый год!»
Гостевая…
Эх, может, в гости мне к кому ни будь пойти
На День рожденье, юбилей…ну, как обычно,
Да только нынче без бутылки и еды
Идти на праздник, скажем прямо, не прилично…
Был я тут как-то на семейном торжестве!
Каждый что мог принес, собрались узким кругом
Сидим, смакуем, блюда, яства на столе
И…ненароком наблюдаем друг за другом.
Петров капусту лишь принес и кильку, жмот,
А на колбаску дармовую нажимает.
Имеет сад, гараж, квартиру, огород,
Но ни кого к себе, куркуль, не приглашает.
Хотя он трезвенник, в гостях с ним хорошо!
Даже шампанского не пьет, как ни просили!
Вот если б он, плюс ко всему, не ел ещё -
Его б, тогда как «Золотой запас» носили!
Сизова, рядом с ним, ей в жизни повезло:
Мужик – шофер простой…он рэкетиров возит!
На стол ТАКОЕ подала, мы поняли, есть всё
В родном советском недоразвитом колхозе.
Вот Славка Шадрин – гитарист - он пьет и ест!
А с этим делать что? С незнающим покоя?
Хотя с ни весело! Несет мужик свой крест!
Ой, как его хвалили во времена застоя!
Хозяев жалко, суетятся у плиты.
Мол, угощайтесь, ешьте гости что подали!
Не забываете, сегодня все пришли!
Все, кого ждали и кого не ждали!
Нет, они встретят и накормят и нальют!
Меня же мысль скупая душит не на славу:
Люди ж не глупые, потом ко мне придут
И не откажутся покушать «на халяву»!
Подожду ночь…
Подожду ночь, ночь.
Убегу прочь, прочь.
Далеко в глушь, в лес,
Где живёт злой бес.
Где во тьме, свят, свят
Лешие сидят,
А я подкрадусь
И не побоюсь!
Да как свистну, затяну ремень потуже.
Да как крикну, что бы ахнула земля!
Эй, вы трави, как дела? Вылезайте, это я
Тварь такая же, нисколько вас не хуже!
Разожжём костёр!
Заведём сыр - бор!
Будем петь, плясать,
На ушах стоять.
Вскипятим чаёк,
Сядем на пенёк.
Посопим, попьём
И опять начнём!
Да как свистну, затяну ремень потуже.
Да как крикну, что бы ахнула земля!
Эй, вы трави, как дела? Вылезайте, это я
Тварь такая же, нисколько вас не хуже!
Деловая колыбельная…
Спи, моя царица! Баю, бай!
Тонкие ресницы закрывай!
Теремок на клюшку,
Щечку на подушку, засыпай, засыпай!
Спят твои министры, господа.
Клерки и статисты как всегда.
Офисы и факсы, фунты, марки, баксы,
Спать пора, спать пора!
Спи спокойно, ночь остыла!
Ты налоги уплатила.
Если и не уплатила, -
пи спокойно, ночь остыла!
Сны в окно стучатся! Тук, тук, тук!
Все хотят остаться, встали в круг!
Вещие, простые, выбирай любые от недуг, от недуг!
Ляг, моя царица, на бочок.
Пусть тебе приснится мужичок,
На меня похожий, со счастливой рожей,
Землячок, землячок!
Спи спокойно, ночь остыла! Ты налоги уплатила!
Если и не уплатила, - спи спокойно, ночь остыла!
Ты ж непросто их отмыла! Спи спокойно, ночь остыла!
А со всеми их делила! Спи спокойно, ночь остыла!
Если вдруг кого забыла, спи спокойно, ночь остыла!
У России не убыло.
Спи спокойно, ночь остыла!
Секс по телефону…
Секс по телефону! Вы слыхали?
Слыхали! Я попробовал и вот,
Вроде только в трубки повздыхали,
И, на тебе, она ребёнка ждёт!
«Ты отец!», - кричит и не боится.
Такое ей в сердцах наговорил,
Что может даже двойня уродиться!
Эх, вовремя я провод откусил!
Дек она же первая начала:
Привет, мол, я работаю врачом!
Знать она сама с собой начала,
А я тут совершенно не причем!
Лишь сказал то: «Троньте мочку уха!
Мизинцем поводите не спеша.
Не трогал, а у ней надулось брюхо!
Ну, до чего же техника дошла!
Техника - одно, простите люди,
Но душит любопытство, сам не рад!
На кого похож ребёнок будет?
О! На телефонный аппарат!
С кнопочками, красный, аккуратный,
Бесплатный и всегда доволен всем.
С именем простым и непонятным:
35 - 14 - 07!
Вам смешно, а мне вот не до смеху!
Реветь охота, в петлю залезать!
Влип, очкарик! Амба! Делать не…чего!
Так и многодетным можно стать!
Мне б автоответчик надо было
Поставить, вот тогда то ей хана!
Если бы она ему звонила!
То кого тогда бы родила?
Пой, афганец…
Ставит память след кровавый
На афганском рубеже.
До сих пор трясёт лукавый
Эту память на ноже.
Как тогда вдали от дома
Она духам шлёт привет.
Заодно и военкому за повестку на тот свет!
До сих пор во сне воюю
Слышу голос палача.
Горы ночью атакую
Вверх по скальпелю врача.
За погоны капитана
Дух афганей не жалел.
Бил поклоны у Корана, да вот я остался цел.
Орден мой - моя тельняшка.
Руки ищут АКС.
Эй, браток, налей из фляжки,
Я, похоже, вновь воскрес!
Не взяла меня могила.
Но от злости пальцы гну.
Нас, везучих, из Тагила снова тянет на войну!
Так и было! Рана дышит красным жерлом, как фонарь!
Пой, афганец, спой мне, слышишь, по прошедшему ударь.
Чёрный волос, спелый колос, забелил афганский дым.
Пой, афганец, хриплый голос нужен павшим и живым!
Токарь Петров…
Токарь Петров окончил работу,
Крепкий чаёк заварил.
Вытер со лба, он устал, он в субботу
В свой выходной выходил!
Буквально вчера перед ним на коленях
Мастер Грязнов причитал:
Месяц кончается! Выйди, Евгений!
Ты ведь всегда выручал!
35 лет непрерывного стажа
Ставили совесть ребром.
Ладно! - сказал, обойдёмся без пляжа,
В следующий раз отдохнём!
И закипела калёная стружка!
Кончено! Амба! Домой!
Выпит чаёк! Ополощена кружка!
Подвиг свершен трудовой!
Утро! Знамёна! Аншлаги! Собрание!
Весь коллектив у станка!
Шепчут, завидуют: «Это призвание!
Это же величина!»
Вышел Грязнов и немедля взял слово,
Чибис в каблук затушил.
И под овации вымпел Петрову,
Руку, пожав, подарил!
Дома Петров, окрылённый признанием,
Кате, жене рассказал.
Только вдруг слышит из кухни ворчание:
Как ты меня задолбал!
«Что ты, Катюша, меня так хвалили,
Я был, поверь, сам не свой!»
«Лучше б тебе побольше платили,
Раз уж у них ты герой!
Вон наш сосед, шоферюга с лесхоза,
Его на работе не чтут.
Ему за одну лишь машину навоза,
Люди по «тыще» дают!
А ты ж коммунист, авангард, Я балдею!
Грамот почётных не счесть.
Я скоро ими квартиру обклею,
Буду на грамотах есть!
«Что ты болтаешь, жена, ну как тише!»,-
Токарь, как лев прорычал,
«Это же вор! Он ворует! Ты слышишь!
Честь за рублёвку продал!»
Катя поправила гребнем причёску,
яди как, борода видна.
И вот уже смотрю я сыну в след
И душит радости слеза!
Речь Христа распятого…
Безбожники! Грабители!
Пришли таки к Обители!
Брылы свои развесили!
Кресты на грудь повесили!
Опомнились идейные,
Портфельные, партейные!
Но тоже вроде божие!
Кадилом бы по роже бы!
Во что вы верить начали
С машинами да дачами?
Щипнуть бы чушки сытые,
Да руки, жаль, прибитые!
А вспомните беспечные
Как храмы вы калечили!
Глумилися, смеялися,
Да сами замаралися!
Явились греховодники,
Ударники, бесплодники!
Не верю вам огульникам,
Пиявкам, богохульникам.
Но может быть и к лучшему,
Что всё ж пришли заблудшие.
Вы на словах крученые,
А все как есть - крещёные!
Участковый…
Раскололи аппарат о пенёк дубовый.
Ну, какой же супостат новый участковый.
Он в селе всего три дня, но хитер, однако.
Как-то ж выследил меня, вычислил, собака!
А у нас ещё осталась где - то четвертиночка!
В огороде завалялась на свекле слезиночка.
Сядем с Колькой у теплицы, у плетня помятого.
Выпьем огненной водицы за Христа распятого!
Участковый, ты пойми, придержи нервишки,
Надо ж сена привести, наколоть дровишки.
Нынче деньгам грош цена, водки же не купишь.
А в селе без пузыря шагу счас не ступишь!
А у нас ещё осталась где - то четвертиночка!
В огороде завалялась на свекле слезиночка.
Сядем с Колькой у теплицы, у плетня помятого.
Выпьем огненной водицы за Христа распятого!
-
Участковый, старшина, ты же пьёшь, я видел.
Так зачем же ты тогда так меня обидел.
Что ты ищешь, не пойму, шаришь у сарая.
Я ж её не продаю! Просто жизнь такая!
А у нас ещё осталась где - то четвертиночка!
В огороде завалялась на свекле слезиночка.
Сядем с Колькой у теплицы, у плетня помятого.
Выпьем огненной водицы за Христа распятого!
Худые…
Держу пари – худые нынче в моде
Худые нынче просто на показ.
На первый взгляд их не заметно, вроде,
А подойдешь, с худой не сводишь взгляд!
Худые! Худые все вечно молодые
Все вечно живые к ряду ряд.
Не зря твердят в народе:
«В баньке, в огороде
Дрова сухие ярче горят!»
Наш бурный век вершит дела большие
Но транспорт стал проблемой не за грош.
Но, посмотри, в автобусах худые
Стоят спокойно, ты же – пузу рвешь!
Худые! Худые все вечно молодые
Все вечно живые к ряду ряд.
Не зря твердят в народе:
«В баньке, в огороде
Дрова сухие ярче горят!
Наступят если времена крутые
Войну объявит натовская часть,
То первыми рванутся в бой худые!
В худых, друзья, не целясь, не попасть!
Худые! Худые все вечно молодые
Все вечно живые к ряду ряд.
Не зря твердят в народе:
«В баньке, в огороде
Дрова сухие ярче горят!
И на вопрос: «Ну, кто ж счастливей, братцы?»
Сам Мендельсон дает ответ такой:
За бурный век земных цивилизаций счастливее худая и худой!
Худые! Худые все вечно молодые
Все вечно живые к ряду ряд.
Не зря твердят в народе:
«В баньке, в огороде
Дрова сухие ярче горят!
Тургояк….
Обезумевшее лето жарит как последний раз.
Голубым кабриолетом Тургояк встречает нас.
Дышит озеро приливом, волны лижут дикий пляж.
Боже, как оно красиво! Всё! Идем на абордаж!
Разбегаемся и сходу, без раздумья и стыда
Якорями входим в воду, будь то раз и навсегда!
Тишина вокруг запела о своем прохладном сне.
На верху блаженства тело даже здесь на глубине!
Говорят, есть где-то остров на радоновых ключах
Но попасть сюда не просто, лишь с гитарой на плечах.
С непоруганной красоткой из непуганых красот.
Без еды, вина и водки, если Жека мне не врет!
Тургояк! И нет забот! Край не пуганых красот!
Непоруганных красоток! Если Жека мне не врет!
Но такого бы вранья в нас наполнить по края!
Жека, я опять приеду, брось монетку за меня!
Тень моя…
Тень моя, тебе ль не знать, где хвалить, а где ругать.
Сам не думал, не гадал, как твоею тенью стал.
Подожди же, не спеши, вечер хоть стихи пиши.
Да и как их не писать, если есть, что вспоминать.
Тень моя, былого тень. Я с тобой который день.
Говорю, ищу слова. Может, я сошел с ума?
Вижу то, что захочу. Вижу то, за что плачу.
Да и как не увидать, если есть, что вспоминать!
А луна опять бела, нас по улицам вела.
Город спал как пьяный гость. Нам одним лишь не спалось.
Не прохожих, ни души. Вечер – хоть стихи пиши.
Да и как их не писать, если есть, что вспоминать.
Пела нам гитара про луну,
Про брюнетку юную одну.
Танцевали ночью у костра до утра, до утра!
Но рассвет малиновый, нахал,
Тени не любил и прогонял.
И мы ждали всякий раз подряд свой закат, свой закат!
Бабье лето…
Замесило краски бабье лето,
На сентябрь, прищурившись глядя.
А уже у осени ответа
Ждут поэты, рифмы выводя.
Неизменна мода на природу
На весну на лето на мороз
Но на золотую осень с роду,
Как ни странно свой особый спрос!
Замесило краски бабье лето,
Осени пылают маяки.
А уже влюбленные поэты
Старых мыслей жгут черновики.
Легким росчерком пера
Листопадная пора.
Заиграла и запела вместе с нами.
Первый утренний мороз
Иней розовый принес,
Со стихами, со стихами, со стихами.
Ветер склочник…
Ветер склочник! Ты наверно знаешь
Про мои заветные мечты.
Словно мысли издали читаешь
Склочные, шальные, как и ты!
Я же, как сухой листок осины,
Оторвавшись, бился в тишине.
Вот опять рукою исполина
Ты стучишь, стучишь в окно ко мне.
Заходи, но не гаси лампаду.
Для друзей всегда открыт мой дом.
Мы до дна апрельскую прохладу
На троих с весною разольем.
Где мы только не пылили, шлялись.
И гитара пела песню-грусть.
Ветреные женщины смеялись
И учили песни наизусть.
Лист кружил, а склочник без обману
Нос по ветру научил держать.
Не гулял бы только по карманам
Ну, а в голове – не привыкать.
Может, хватит, время ставить точки.
Заведу корову, огород.
Посажу морковку и цветочки.
Будет и достаток и приплод.
А тебе друг ветер без обмана
Флюгер деревянный сколочу
Дек ведь нет, опять зовет лукавый
Боже правый, я уже лечу!
Грезы…
Опять последний блюз прощальный
Листву сухую закружил.
Звучал красивый, но печальный,
Как будь - то осень не любил.
О чем - то будь - то бы жалея
Холодный ветер бил в окно.
И куст рябины пламенеет, как недопитое вино.
Разлуку ветры обвенчали.
Ты далеко, ты не со мной.
Вернуть бы то, что потеряли
Мы этой осенью с тобой.
Сложить бы то, что не сложилось
Найти начало из начал.
Хотел простить, не получилось.
Хотел запеть, да закричал.
А может осени так надо
Играть мелодию свою.
А может грусть – это награда
За то, что я тебя люблю!
И в нашу честь аккорд печальный
Сентябрь холодный разложил.
И этот грустный блюз прощальный
Листву сухую закружил.
Стрела умчалась в синеву
Задев души моей струну
А я в глаза твои смотрю и вижу слезы.
Не уходи, не уходи! Не оставляй в душе дожди.
И на прощанье подари мне грезы!
За поворот….
Ленты дорог – вестники встреч и разлук.
«Нам по пути?», - кто-нибудь спросит.
Фары в ночи. Тени ползут по стеклу.
Из-под колес поздняя осень.
Сонный октябрь блики луны разбросал.
Белый туман, хруст от мороза.
Скользкая мысль, кто ее скользкую ждал.
Может стихи, может быть проза.
Время догнать! Время догнать, отдохнуть.
Теплый салон, жизни страница.
Громко запеть, чтоб за рулем не заснуть.
Вот и рассвет, утро стучится.
Не опоздать за поворот.
Скрип тормозов на гололед.
Свет вдалеке непрошеных ждет.
Не опоздать за поворот.
Ля – минор…
Совершенно нот не знаю, не учил их никогда.
Как могу, так и играю на гитаре иногда.
Три аккорда, три, хоть тресни, больше Бог не дал узнать,
Но на них любую песню можно запросто сыграть.
Главное не сбиться, в такт попасть стремиться,
Всё, что хочешь можно подобрать:
Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор, Ля-минор!
Вот и весь разговор: Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор!
Если слуха нету даже, три аккорда – это всё!
И никто тебе не скажет, что чего - то тут не то!
Если песня не по силам - вместо трех, на двух играй.
Делай вид, что так и было, глазом только не моргай.
Главное серьезно, с мордой скрупулезной,
От души по струнам ударяй!
Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор, Ля-минор!
Вот и весь разговор: Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор!
Гитарист один фартовый соль-мажор мне показал.
Думал, что сыграю «клёво»! Я, представьте, «налажал»!
Проще – лучше, понял, знаю, испытал давным–давно!
Малая звезда, большая – вот и всё сольфеджио!
Главное любую песенку блатную блатную
Можно спеть, к примеру, про любовь:
«Мы повстречалися с тобой на перЯсылке,
У тебя Сталин был наколот на груди»…
Вот и весь разговор: Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор!
Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор, Ля-минор!
Вот и весь разговор: Ре-минор, Ля-минор, Ми-мажор!
Опоздал…
Да, ты угадал, мы не чужие! Да, это не слезы, слезы лгут!
Это просто капли дождевые по щекам соленые текут!
Просто дождь соленый повстречался,
Моросил, до дому провожал.
Мне в любви и верности признался.
Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Опоздал! Опоздал! Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Да, он слезы лил из туч соленых. Да, мне, посвящая попурри.
Рисовал на лужах побеленных мыльные, смешные пузыри!
Говорил, что гром совсем не страшен.
Сам пришел, как будто обещал.
Ровно в полдень, в сквер, аллею нашу,
Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Опоздал....Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Мы вдвоем до ночи с ним гуляли.
Да, промокли, руки словно лед.
Мы стихи дуэтом сочиняли про любовь, которая придет!
Что творили! Мы не знали сами! Боже, как он страстно целовал!
Мокрыми, солеными губами.
Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Опоздал....Ну, а ты, мой милый, опоздал!
Тостовая…
Разрешите тост поднять за дружбу,
За звезду, летящую из тьмы,
За святую миссию и службу,
Что несем по воле божьей мы!
За костров зажженные петарды,
За тумана утреннюю прядь,
За тебя мой зритель благодарный,
Разрешите чувств бокал поднять!
Разрешите тост поднять за песню!
С каждой песней – новая глава!
Пусть они несут благие вести,
Для души лечебные слова!
За умы, придумавшие ЭТО,
Выпить чашу полную готов!
Пусть над ними будет больше света,
Меньше злых завистников, врагов!
Пусть на сцене, за границей рампы,
В таинстве и темноте кулис,
Фитилёк, огонь «Зеленой лампы»,
Сохранит с гитарою артист!
Доброту и искренность не судят!
Мир спасет тепло и благодать!
За всех вас – талантливые люди
Разрешите чувств бокал поднять!
На Эльбрус….
Стартовали от "Приюта",
Ледником мигнул «Донгуз»!
Отдышаться есть минута,
Дальше, с Богом, на Эльбрус!
Есть страховка в «карабине»,
«Кошки» крошат твердый наст!
Как ты встретишь на вершине
Великан незваных нас!
Ну что, вперед! Да чтоб не сглазили!
Были б горы потеплее, мы б не слазили!
Две вершины у Эльбруса, две груди,
А мы решились на высокую взойти!
Мы мужики без снисхождения!
Чем выше грудь, тем экстремальней восхождение!
И кто сказал, что умный в гору не пойдет!
Да лишь дурак такую гору обойдет!
С каждым шагом, не то слово,
Тяжелели рюкзаки!
Там, на скалах «Пастухова»
Застонали слабаки!
«Седловину» мы простили
За морозы и ветра!
Это было! Покорили!
Над Эльбрусом облака!
Рассказать всё не берусь я
Надо просто здесь пожить!
О горах, о «Приэльбрусье»
Можно вечно говорить!
Этих песен уйма спето
Из балкарского ларца
И вообще я песни эту
Буду петь вам без конца!
Кто не морозил зад на сломанных подъемниках
Кто не терял в горах любовниц и любовников.
Не пил нарзан, мешая с нашей русской водкою
Кто не ловил форель из проруби колготками!
Кто не летал на парапланах с альпинистами,
Не падал сверху на автобусы с туристами!
Не спал с инструктором, нет-нет, поймите правильно!
Ну, просто негде было спать, ключи оставили!
Кто на «Чегете» не был в «Ае» в туалете
Кто жизнь не видел через лунку в страшном свете.
Кто не горел в «Приюте», с горя не рыдал!
Кто о «канатку» лыжи, ноги не ломал!
Ну что? Да Ё! Да бл.! Да чтоб не сглазили!
Были б бабы потеплее, мы б не слазили!
Всё! Кто ПОСЛЕДНИЙ на подъемник, пропустите!
Ах, да Вы КРАЙНИЙ, я за Вами, извините!
«Хочу на Кайо-коку»!
Дикие пляжи, песок белоснежный.
Вечное лето на пирсах прибрежных.
Теплое море парит! Спит!
Нежатся пальмы в лагунах молочных,
Рай для порочных и непорочных!
Время подводных интриг! Шик!
Стаи фламинго на райских дорожках.
Брачные танцы на розовых ножках!
Сладко зевнул пеликан! Пьян!
Птица Коко не боится загара,
Знает Фиделя и Чи Гевару
Белые крылья на взлёт! Бьёт!
Ром, охлажденный со льдом и кокосом.
Лёгкие девушки с вечным вопросом.
Внучки пиратских атак! Смак!
Рядом в сомбреро накаченный Мачо
Песо плати и танцуй гуарачу!
Доллары здесь не в цене! Не!
Хочу на Кубу, на Кайо – коку!
Кайо – коку – остров солнечных надежд!
И превратиться в лежебоку
По-королевски, без одежд!
Хочу на Кубу, на Кайо – коку!
Скока, скока? Во, как!!!!!
Гора
Городзейскому В.Д. посвящается…
Снег не помеха и катится эхо!
Горы поют!
Даже лавины выгнули спины!
Ждут! Ждут!
Добрые песни, добрые вести – добрый союз!
Что это? Где это? Это Эльбрус!
На «Кругозоре» ветры в дозоре
Как в первый раз!
Вверх по «канатке», вниз – без оглядки!
Класс! Класс!
Гнуться подковы у безголовых!
Бешеный спуск!
Что это? Где это? Это Эльбрус!
Март не упустит дней в Приэльбрусье!
Вечный каприз!
Лыжи, гитара – верная пара!
Вверх! Вниз!
Запах лагмана, стейк из барана,
Чача на вкус!
Что это? Где это? Это Эльбрус!
Гора, гора красавица!
Влюбляемся и каемся!
Всё покорить пытаемся!
Вгрызаясь в лёд вершин!
Гора, гора – сокровище!
Не разлюбил никто ещё!
Ледовое побоище!
Сплошной адреналин!
Христофорова пустынь
Туча с дождём на сносях тонкой молнией хрустнет.
Жди, разродится с небес вешним днём!
Осень зажгла в куполах «Христофорова пустынь»,
Раннюю осень с моим сентябрём
Тропка, в часовенке дверь без замка на примостке
А под примостком родник – толчея!
Нет никого, только я незаметный, неброский
Путник, идущий к себе от себя!
Сиверко – ветер задул, отписал стремянную,
Холодно! Мне же тепло, осень жгут!
Значит в дорогу пора в суету городскую,
Только вот ноги туда не идут!
Отступу нет, Басалаюшка!
Раз уж пришёл, то молись!
Тихо то как, слышу: «Аюшка!
Ну-ка, в купель окунись!
Как это просто и здорово
С Богом быть наедине!
Пустынь моя Христофорова,
Ты мне нужна, я тебе!
Из книги Гальянский парень стихи. песни
© Copyright: Владислав Ливериевич Шадрин, 2020
Свидетельство о публикации №120102807684
Свидетельство о публикации №120102807684
Рецензии
