Беглец

Брёл по пустыне к дому путник
Из дальних стран, где был пленён —
Сбежавший раб. Усталый спутник
Давно песками погребён.

Он сам не ждал иную участь.
Оставив силы, без воды
Брёл, беспощадно жаждой мучась,
Творил последние следы

По жизни, да и те уныло
Тонули в ветреных песках.
Жизнь угасала, сердце ныло,
Стуча болезненно в висках.

И капли драгоценной влаги
Скользили потом по лицу,
Терявшему черты отваги.
А путь не близился к концу…

Он умирал… сухие губы…
Сухое тело… а вокруг
Сухое небо, и сквозь зубы
Сочился стона тихий звук…

«О чудо! Господи, твой дар?!» —
Среди песка в тени вершин
Барханов, отгоняя жар,
Стоял наполненный кувшин!..

«Наполнен ли?!» — он в это верил.
Иначе быть и не могло.
«Сейчас… проверю…» — и проверил…
Бессилье мертвое ушло.

«Мой Бог! Живительная влага!» —
Дрожа и плача, он шептал.
Вернулись слёзы и отвага,
Когда к кувшину он припал

Губами жадными, и пил,
Тонул в безумном упоении.
Везде прохладу находил:
В душе, у сердца, и в сомнении…

Но почему же он упал?
От тяжести ль пришедших чувств?
Нет. Бедный путник умирал.
Кувшин не полон был, а пуст.



1984 г.