Мы вспоминаем мёртвых

Мы вспоминаем мёртвых дважды в год:
На день рожденья и на день разлуки.
В другие дни призвал бы эти муки
Лишь самый сумасбродный идиот.

Не так, как все — вот кредо, вот задел;
Мой разум, будто мост, дрожит, качаясь.
И тянет вновь, как в чёрный час прощанья,
Упасть на дно, воткнуться лбом в предел.

А в чёрной чаше, что внутри меня
До края наполняют прах и пепел,
Твой образ и сейчас так мил и светел
В нём радуги, и лес, и утро дня.

И мы сидим на камне, как тогда,
И говорим о будущем и прошлом.
Ещё чуть-чуть, и станет мир хорошим,
И счастье даром, всем — и навсегда.

Но годы начались с твоим концом
Деяний под твоим незримым флагом,
Я стал твоим роскошным саркофагом
С улыбчивым, приветливым лицом.

Проклятие и дар — как быть, ответь,
Мне голос дарит твой цветок увядший,
Как если бы Орфей, всю жизнь молчавший,
Утратив Эвридику, стал бы петь.

Уйди, прошу, уйди же ты теперь,
Не смей смущать игрою в отраженья
И мучить меня тем, что притяженье
К другой в какой-то мере и к тебе.

Я дорого бы дал, чтоб стать немым
И улыбаться молча и безгласно,
И стать удобным, тихим, безопасным,
Не петь, не помнить и не видеть сны.

Живу, люблю, привет, смотри, я ранен.
Об этом мне напомнит утра рань.
Всё хорошо, но больно режет грань,
И надо балансировать на грани.