Слетались вороны на поле нагое

Слетались вороны на поле нагое.
Падали замертво за борт герои.
Шумело несмело пшеничное море.
Билось в истерике, как в паранойе
Солнце слепое, рыдая: "Я - Гойя!"

Громко кричали матросы:"Доколе
Будем мы кровь пить морскую без соли?"
Корчились ангелы в небе от боли,
Словно в силках запыхавшийся кролик,
Стенавший с бессмысленным взглядом:"Я - Гойя!"
Диагноз все тот же, она, паранойя.

Героям досталась не лучшая доля.
Их с хрустом впахали колхозники в поле.
Культурно, чуть слышно шептали"Aм сорри!"
Стоявшие рядом Атланты в дозоре,
Державшие небо предельно достойно
И тоже ворчали устало:"Мы-Гойя!"

Ну, да, коллективный, не лёжа, а стоя.
Ползли облака между стульев и коек.
По правде сказать, их никто не неволил.
Ни примус с котом, ни Пилат, ни Коровьев.
Но, тени обняв и действительность кроя,
Им Воланд кричал:"Я, воистину, Гойя!"
А мастер в стакане топил Паранойю.

Закусывал вечное мясом из сои
И фобии Гойи размашисто троллил.
И был этот мастер не мастер, а Гойя,
Что вышел из пены морской, как из боя,
Чьи мысли кружили над "Кащенко" роем.
И тут, наконец, я прозрел, или понял
Быть Гойей не счастье, а страшное горе...

На детской площадке качели скрипели.
Быть может то ангелы жалобно пели.
Качал свои мысли сентябрь в колыбели.
Тату оживали на вверенном теле.
Дубовые листья на землю летели,
Похожие в профиль на виолончели.
Пустые глазницы на небо глядели.
И мир был похож на обглоданный череп.