Tam Linn

Сколько дней уже не помогают ни ямб, ни узор из метафор, ни кельтский крест
Города запылили истершийся плащ пеплом чуждых каминов и очагов
"Боже, дай же мне сил одолеть этот яд!" - повторял про себя, находясь в игре с
Забулдыгами дымных сырых кабаков, у которых за пазухой - ничего
И опять, и опять странный видится сон, снова снулой таранью - туман, как дым
Муравьи новых строк вновь бегут по углам, когда нужно скорей подобрать слова
Чтоб к прекрасной мечте повернуть колесо, и опять по тропе проложить следы
К той земле, что скрывает небесная гладь, и к прекрасной владычице фей Ирелав

"Ты не бард, не певец, а презренный паяц, чтобы снова на шумных пирах играть"
- Говорил, собираясь остатками сил вновь терзать, что еще не оборвалось
А дороже, чем лютни родной рукоять, и ценней королевского серебра
Под рубахой простой пара бусин висит из прекрасных, как полночь, ее волос
Эта встреча была наяву, не во сне. Снова вздыбился путь лесной, как стилет
Но откуда узнаешь о том, что мечта, первоцветом прорезалась из теней
Что девица в чужой подрастает семье, белокожа, пятнадцати малых лет
С отражением топей в кошачьих зрачках и отростками крыльев на хрупкой спине!

Так скачи же, Там Линн, поспеши, о Лермонт, оставляя уют стаям смертных дней
"Ирелав" - вторят площади звону подков, замки скалятся высью безвольных стен
"Ирелав" - звон зеркал сквозь туманы времен, и вовеки не станет её родней
Ни в прекрасных дворцах, ни среди очагов, и к оврагам зовет тебя коростель
Растворись меж камней, и своей игры отрекись, как тюлень рвется из сети
Лишь метался средь вереска в славной стране королевской своры бессильный лай...
Он исчез в междумирье за шорохом крыл, и любимой ни строчки не посвятил
Только море бросается на остров Мэн:
Ире-Лав
Ире-Лав
Ире-Лав
Ире-Лав...