Проупокойная, или секс в законе

Как ныне спивается вещий народ,
Не передать и словами,
Одно только можно сказать наперед,
На свете нас не было б с вами:

Вдруг если бы мы перестали так пить,
Как расслабляться для секса?
А как человека без секса родить?..
И дальше из Библии текста.

А не было секса поскольку в стране,
Деторождаемость пала,
И демографический кризис вполне
Грубой реальностью стала.

Сегодня застрелен был крестный отец –
Вор и бандюга в законе,
Он нашей свободы делец и певец,
Достойны глины Фальконе.

И я б красоту его в бронзе воспел,
Если б меня научили…
Я не успел, потому что пострел
Скончался – его подстрелили.

Он крестный, пускай, но и просто отец,
Жена его, дети любили,
Пусть он кровопивец, но ведь не подлец –
За что человека убили?

Убит он, теперь уже поздно рыдать,
Пеплом главу посыпая,
Уж поздно, детей отведите в кровать,
Пусть помнят его, засыпая.

Их пятеро только, могло быть и семь,
Но власть им сама помешала,
Ее, эту власть не понять уж совсем:
То быдла ей много, то мало.

Я памятник курду прошу изваять,
Нет, требую от Церетели:
Не в глине, не в бронзе, он должен стоять,
Кругом чтобы ангелы пели.

Для той композиции место сыскать
На Горького, близ Моссовета,
А Долгорукого Юру убрать –
Что не исполнил заветов.

Если не там, где ж бандиту стоять,
Будь хоть из глины иль бронзы,
Не ошибется Москва ни на «ять»
И те же московские бонзы.

Всем москвичам он придется здесь всласть,
Ему и подавно спокойненько,
Чтоб любовалась собой наша власть
И поминала покойника.