Пепла старое далёко

Не здесь когда-то жившей,
Моя душа описана пером.
Я в водовороте своих мыслей
Рождён в гнезде оторванным крылом.

Тогда я спал на простыне,
И так сладко было мне...
А теперь я сплю под ней:
Так памяти боюсь я змей.

Когда-то ворона перо
Мне было только в радость,
Всё чёрное – пестро,
Всё глупое – хитро.

На всё, что жизни мрак,
Смотрел сквозь призму.
На смерть накинутый пиджак,
Сиял подобно альтруизму.

Под маской пустота.
В неё я не вникал.
И глазками крота,
Смотрел на радужный астрал.

Но Платона сладостные соты
Мне сильно в сердце укололи,
Разбудили тело от дремоты,
Оставив на душе мозоли...

Когти птицы мысловатой,
Проникли в сердца ипподром,
И воздух глухо сжатый,
Целил меня своим клубом.

Тогда и увидал я мрак,
Которым я когда-то жил,
Где в толпе испорченных собак,
Я разливался будто Нил.

А теперь мне их безумье,
Словно сталью по душе,
Они, похоже, умерли,
И умерли во мне...

Но судить я их не стану.
Жизнь своей рукой осудит:
Коль есть душа – оставит рану,
А если нет, будить не будет...

И крыльями взбивая память,
Является Пегас воспоминаний.
Он, душу топчущий опять, -
Бессмертие моих страданий.

Страдать оставлен одиноко
От этого узренья,
И пепла старое далёко,
Осталось в памяти забвенья...