Курорт

Лолита притерпелась засыпать на спине,
нитки мыслей щекочут невидимым воротом.
Память вытаскивает кружку с эмблемой случайного города,
детскую кофточку, растущую вместе с ней,
сдавленность всхлипов (за чем? за кем?),
бывших ровесников, объезжающих с визгом велики,
дробление туши на верхнем увядшем веке,
ключ, застрявший в ее замке.

Умрет когда-нибудь после дневного массажа.
Сиеста прервется, сгрудятся люди.
Бабочка садится в жар межгрудия
(ей кажется, всегда одна и та же,
любимая кем-то орнитоптера).
“Ninfale fiesolano” открыта на ридере.
Такую же замечали на рукаве у лидера,
репортеры отметили парочку в свите премьера.

Но ей безразличны двойники и подделки:
плохие новости растягивают кожу.
Она не стремиться казаться моложе,
но все ж не отказывается от побелки,
подделки имиджа, даже если
приходится накручивать витки макияжа.
Все придуманные цивилизации напоминают нашу,
разве что лидеры лучше читают мысли.

Сон открывает шлюзы, кондиционер нашептывает песни.
Боттом лайн - не задумываться, не реагировать на стуки.
Лолита не выходит из номера вторые сутки.
Гумберты с каждым сном настойчивей и успешней.