Лоскутки памяти. О МАМЕ - часть 2

Переезды

Моя бабушка, вспоминая Оренбург, начинала всегда «географически»: «Резко-континентальный климат… Жаркое сухое лето, очень холодная зима… И ветер, ветер…».

Переселенные семьи временно жили в железнодорожных вагонах, стоящих на путях. По соседним путям то и дело шли пассажирские поезда или товарняки. А порой большой товарный поезд подолгу стоял, выжидая своё время.

Родители устроились на работу, дети оставались в вагончике одни, мама прибегала в обед их покормить. Из вагончика можно было выйти, но строго-настрого было приказано: «Никуда не отходить!!!». Было жарко, пахло пылью, дёгтем и всеми запахами железной дороги…

Они и не отходили далеко. Усаживались на тёплые рельсы соседнего пути, между большими колесами товарных вагонов. Гена всегда что-то рассказывал сестренке… Она то завороженно слушала, то смеялась. Иногда мимо проходили какие-то люди…

«Вы что тут делаете, шкеты?!» - незнакомый дядька резко стащил детей с рельсов, и почти сразу же товарняк вздрогнул всем своим длинным громыхающим телом и тихо двинулся… «Если бы не я – от вас бы сейчас мокрого места не осталось! Где родители? Почему вы одни?». Людочка расплакалась, а Гена стал деловито объяснять, откуда они приехали и где сейчас папа и мама…

Вечером мама Вера наплакалась, когда узнала дневную историю… Могли бы потерять сразу двоих… А Станислав, глядя на уснувших детей, тихо и твердо говорил ей: «Мы не будем здесь жить… Ты с детьми вернешься к родителям в Могилев. Я уеду один… Устраивать нашу жизнь… Тебе нужно будет подождать,.., немного подождать…».

И они вернулись… Мама с двумя детьми… В этом же году в Могилёве моя бабушка окончила краткие курсы для работников детских садов и ее назначили заведующей детсада в небольшой городок Полыковичи.

Детский сад надо было организовывать почти с нуля: чинить отпущенный под него дом, очищать старые деревянные уборные во дворе… Заведующая не руководила… Она брала ведро, тряпку и шла мыть… Гена и Людочка были всегда где-то поблизости.

Мама, всегда смеясь, рассказывала мне, как она в детстве не любила носить обувь. Выбегая летом на двор, первым делом сбрасывала сандалики и старалась их спрятать, чтобы взрослые не нашли и не надели снова.

В одно время обувка стала пропадать бесследно… Людочка обнаружила деревянный колодец на дворе детсада… И, если удавалось открыть его скрипучую дверцу, обувка летела туда. Тихий всплеск где-то, в темной глубине колодца успокаивал ее, что сегодня можно целый день бегать босиком… Тайна раскрылась, когда однажды в поднятом из колодца ведре плавал детский сандалик…

«Ты ведь могла туда упасть и утонуть!!!» - отчитывали Людочку взрослые. «Нет… Я только наклонялась и кричала «у-у-у» и мне кто-то отвечал… Тот, кто живет в колодце…».

Только наладили детсадовскую жизнь, только заведующая отчиталась перед приезжающими комиссиями, только началось лето… Пришла беда. Кто-то из ребятишек принес в сад дифтерию, стали заболевать один за другим… Заведующая сбилась с ног… Заболел и Гена.

Она сначала не поняла. Простудился... Ангина… Водочный компресс на шейку… И на работу!

Но на следующий день мальчик стал задыхаться. Уже под вечер умоляла местное начальство дать ей подводу с лошадью – до больницы надо было ехать несколько часов.

Заведующую уважали, подводу дали. Вечером, под дождем повезла сыночка в больницу, качала, гладила, успокаивала, слушая его хриплое дыхание. «Мама, мама, у меня из горлышка нужно что-то вытащить, мешает… мешает»… Иногда он дремал...

Гена остался в больнице. «Мама, мама, не уходи…». Ночью возвращалась домой… Детский сад… Утром на работу… Ответственная за всё…

На следующий день, вечером, забирала тело сына из больницы… Медсестра плакала: «Он так звал Вас! Просил: позовите маму! Если бы Вы были, он, наверно бы, выжил…».

Гену хоронили теплым летним днем. Цвели ирисы. Людочку кто-то держал на руках, и она плакала во весь голос, не могли ее успокоить. Кто-то говорил: «Надо же, такая маленькая сестренка, а так переживает, понимает всё…».

Людочка не понимала, почему Гена так долго спит, почему спит в этом ящике, почему вокруг его головы положили темно-лиловые ирисы... У нее очень болела и дергала пятка. Набегавшись босиком, она, наконец, загнала в ножку осколок стекла и несколько дней молчала об этом… Сегодня уже невозможно было терпеть, и она плакала, плакала, не зная, как признаться…

Вечером снова поехали в больницу… Вынимать осколок!



На фотографии Люда со своей мамой, фото начала 1930-х годов