М2. Постскриптум

Нахожусь после второй мастерской в каком-то очень философском настроении)) Друзья, конечно, хочу всех поблагодарить за ваше активное участие, а Льва – за предоставленную возможность общаться, творить, взаимодействовать и неизменно расти над собой.
В этот раз не обошлось без казусов. В частности, для того чтобы получше понять уровень одного из авторов, я заглянула на его страничку и там случайно обнаружила, что у меня появился «конкурент». Этот некто (назовём его так) написал свою альтернативную версию разбора того стихотворения, что автор принесла мне в мастерскую – причём сделал он это до того, как я успела опубликовать свой разбор. В своей рецензии под стихотворением он подробно анализирует стихотворение автора, даёт ценные и не очень советы и всячески пытается продемонстрировать свой редакторский и литературоведческий талант. Совершенно очевидно, что таким образом этот некто попытался дискредитировать мою экспертность и смазать впечатление от моих предстоящих рекомендаций. Кстати, критикуемый автор повела себя крайне корректно по отношению к нам обоим, и всё же разговора по душам у нас с ней не состоялось – в чём, конечно, есть вина моего неожиданного противника. Пусть это останется на его совести – возможно, ему остро не хватает общения или внимания со стороны стихирян, а возможно, ему тоже хочется открыть свою мастерскую, но он не знает, как это сделать. Ну, а если не можешь построить дом как у соседа, надо сжечь соседский – это известный закон джунглей. Мне казалось, на нашем сайте должны быть более честные и открытые взаимодействия между авторами, всё-таки мы поэты, люди духовные и возвышенные, а не стая – но так, видимо, всё-таки считают не все.
А ещё я получила в личку доброжелательное предупреждение быть более внимательной и осторожной, не доверять всем авторам подряд – мол, есть среди тех, кто приносит свои стихи в мастерскую, и те, кто просто хочет или проверить мою компетентность, или даже посмеяться надо мной – поскольку они абсолютно уверены в высоком уровне своего произведения. Может быть, есть и такие, не знаю. Но мне всё-таки кажется, что даже те, кто не собирается ничего в своих виршах исправлять, где-то в глубине души надеются, что их поправят и им помогут. И только гордость не позволяет в этом признаться. Ложное, кстати, представление о гордости, потому что ничего постыдного в том, чтобы получить мастер-класс, нет и быть не может. Все литературные студии и объединения строятся на том же самом принципе: стихи проходят обкатку у сотоварищей, членами группы устраиваются активные обсуждения, руководителем готовится подробный разбор и анализ подборки. То же самое и в Литературном институте – каждый студент прикрепляется к своему мастеру, который проводит такие же мастер-классы с обсуждениями, советами, детальными разборами и прочее. Это замечательная практика для любого литератора – и не только для начинающего. Причём у каждого мастера, что называется, свой собственный почерк – свой характер дискуссии, своя оценочная шкала, свои, конечно, «тараканы», не без этого))
Например, Юрий Левитанский давал своим подопечным большую свободу на своих творческих семинарах, любил предлагать читать стихи по кругу – либо тематически, либо наоборот совершенно спонтанно, редко на кого давил, а делая критические замечания, старался быть щадяще вежливым и предельно корректным. Он считал, что где-то в эмпиреях уже существует полочка, на которой стоят все великие произведения, написанные когда-то. И что в них уже совершенно обо всём сказано. И что только если начинающий писатель чувствует в себе непоколебимую уверенность, что сможет добавить к сказанному до него хоть капельку чего-то своего, – тогда ему стоит дерзать. Напротив, Игорь Волгин мог быть резковат в оценках, позволял участникам семинара высказываться откровенно, иногда даже не стесняясь в выражениях, безапелляционно отстаивать свои принципы, что нередко приводило к конфликтам, яростным спорам и весьма болезненно било по самолюбию обсуждаемых собратьев по перу. Однако мастеру, вероятно, казалось, что такой режим ведения семинаров должен закалить молодых стихотворцев, что это всё только пойдёт им на пользу – ну, а те, кто не выдержит, значит, и были лишними и случайными людьми в цеху. Евгений Рейн, конечно, нет-нет да и напоминал о своём личном знакомстве с Ахматовой и Бродским, ссылаясь на их мудрые изречения и поверяя высотой их дара всю звучащую на семинаре поэзию. Олеся Николаева всякий раз напоминала про внутренний космос поэта, к которому каждому нужно искать дорогу, а ещё предупреждала о том, что для того, чтобы начинающему пииту обрести свой голос, нужно для начала расправиться в себе со всеми другими поэтами, которые творили до тебя. Галина Седых делала сильнейшие критические разборы, буквально давая путёвку в жизнь своим птенцам. Валентин Сидоров, будучи рериховцем и находившийся под влиянием индийской культуры, много говорил том, что будущее за медитативной поэзией – этот жанр он изобрёл сам и старался донести до своих студентов преимущество «стихийных стихов», стихов-медитаций, лишённых рифмы, но концентрированно-сосредоточенных и носящих характер внутреннего собеседования… А Владимир Костров часто повторял, что поэт обязательно должен уметь хорошо читать свои стихи на публику, что умение внятно и артистично декламировать и владение аудиторией есть одна из важнейших составляющих поэтического существования вообще. Словом, сколько мэтров – столько и разных законов и направлений в каждой мастерской, столько и подходов к воспитанию пишущей братии. Но как бы то ни было, любой из способов продуктивен, если только мастер искренне заинтересован в будущем студентов и на полную катушку делится с ними своим опытом, знаниями, талантом, личным временем и духовной энергией.
Безусловно, чем выше мастерство пишущего, тем меньше он нуждается в подсказке и критике. Он умеет сам доводить свои стихи до совершенства, самостоятельно отличает сырой продукт от завершённого, обладает высокой самокритичностью, опытом, чутьём. Хотя даже в этом случае умная критика никогда не помешает – она может распахнуть перед художником новые горизонты, подарить крылья, а кого-то и приостановить на неверном пути, помогая выбраться из чужой или опасной колеи.
И поэтому мне кажется, что наша учебная площадка даёт очень хорошие возможности именно для такой доброй и продуктивной учёбы, не прибивая авторов к земле, но как раз раскрывая их потенциал.
Все, кто принёс в этот раз свои стихи в мастерскую, невероятно порадовали меня своим желанием работать над текстами и не останавливаться на достигнутом. Некоторых из вас мне совершенно нечему учить – и я могу только восхищённо развести руками, сделав лишь небольшие замечания в тему – так, как я это делаю, перечитывая собственные строки. Кого-то я смогла направить на то, чтобы он начинал сам смотреть на свои стихи словно со стороны, искать образы и развитие сюжетов не где-то извне, а только в себе самом – в своём опыте и подсознании, в своей жизненной истории и лексическом багаже. А кому-то помогла доработать буквально какой-то штрих, какое-то слово или фразировку – но без них стихотворение не было полноценным, в нём чего-то не хватало или напротив что-то высовывалось и торчало наружу. Одно точно найденное слово порой заставляет всё стихотворение развернуться в нужную сторону и воздействовать на читателя с совершенно другой, новой силой. Работая с вами, я всегда включаю своего внутреннего редактора, от которого мне и самой как автору немало достаётся)) С каждым из вас, как и с самой собой, я стараюсь быть честной и ответственной, понимая, как для каждого автора важно такое неравнодушное общение и какой дефицит подобного сотрудничества испытывают многие из вас, не имея возможности посещать литературные объединения и в связи с отсутствием литературной среды.
Трудные времена пока не заканчиваются, и мне хочется пожелать всем вам стойкости, здоровья и побольше удачи. Плыть по этому бурному и непредсказуемому житейскому морю гораздо надёжнее и приятнее под парусами поэзии, а потому не оставим надежды и будем держаться друг друга – и может быть, нам удастся не только не утонуть, но и достичь новых духовных высот.

Ваша Валерия Салтанова.