Белую в голубой блузе

Довольно огорчительно.
Я не вижу тебя в реале, выжимающего кровь из камня.
Зубы точить о лед мучительно, без нежных посланий.
Подавленный инстинкт требует очарований,
прониканий и наслаждения свиданий.
До отчаяния унизительное существование.
Но подспудно, я вижу твою ложь
этюдную, приютную, до черноты
мазутную, абсолютно однопутную.
Твои руки по мне как реки паскудные,
черный ток по мелководной лагуне морщит
тюль прозрачную, лифчик схвачен,
скомкан и сдернут.  Ложь.  Безбрачию
не дана любовь горячая.
Тыльная сторона ладони закрывает рот,
ты переворачиваешь меня на живот,
и животно, белую в голубой блузе,
берешь сладко.  Проход сузим для тебя одного,
не иллюзия, что хочу быть вместе
в вязком муссе продюсера.  Киноленту
заевшего.  Перетрусил.  Но меня не смущает,
другой невкусен...
Стиснуты зеленоватыми стенами осклизлыми,
мы с тобой за сухими кулисами, 
а внутри хлещет дождь и искристые молнии.
Осень.  Свет предстает в небывалой агонии.
Возвышайся над всеми, мне их мир безобразен.
Ты мой Ангел и Демон, и конюх, прекрасен.
Так тяжел на подъем и так страстно шаблонен, 
осень классики лижет тебя в лексиконе.