Путь

«Озарение накатывало волной и уходило снова. Когда Сашка осознавала себя Словом – ей делалось легко, как никогда в жизни. Это был покой одуванчика, впервые распустившегося на зеленом лугу. Это было счастливое мгновение без ветра, без будущего и, разумеется, без смерти»

М. и С. Дяченко «Vita Nostra»

Он проснулся еще затемно, в три часа ночи. В окошке башни неярко поблескивали звезды, луны не было. Возможно было новолуние. Возможно... Он вдруг понял, что забыл, какая фаза луны сейчас властвовала над миром.
Выпив стакан воды, он почувствовал себя лучше, начал вспоминать про себя и про мир, что окружал его. Встав с ложа, он подошел к оконному проему и посмотрел вниз, во тьму. В двух-трех местах внизу горели неяркие факелы около небольших городских домов. Город спал.
Он вздохнул и начал одеваться. Ему было пора идти на работу.
Башня, на чердаке которой он проживал (ночевал), была единственной в городе. Она висела в воздухе на окраине города, около крепостной стены. Башня была высокой. Поэтому он вспомнил, что ему придется долго идти во тьме по старым каменным ступеням вниз, чтобы выйти в город.
Одевшись, он присел на кровать и ногами поискал обувь. Надел вначале правый сапог, потом левый. Потом он зажег небольшую свечу, открыл дверь и вступил на узкую лестницу...
И тут же вспомнил, как в детстве упал с крыши пристройки к дому, в котором он родился. Дом этот находился в сотнях днях пути от города с башней, на окраине царства, в деревне около гор. Тогда была зима. Он упал в сугроб. Снег попал ему в рот, слезами залепил глаза. Было холодно и больно. Больно от того, что он услышал смех девочки, которая ему очень нравилась. Она был подружкой его младшей сестры. У девочки были короткие светлые волосы. Она любила танцевать. Она осталась в деревне…
Он держался правой рукой за шершавую каменную стену и спускался. Лестница винтом буравила темноту. Он шел медленно и неуверенно. И вспоминал, как скрипач играл однажды медленную мелодию на небольшой деревенской площади. Осенью, когда желтая листва в лесу в горах превращалась в россыпь золотых монет, принадлежащих царским драконам, охранявшим несметные царские богатства от разбойников и злодеев. Об охранниках-драконах по вечерам ему рассказывала сказки бабушка. И приговаривала, что это не сказки. Все так и есть. И если он, ее внук, попадет в столицу, где находится царский дворец – то он наверняка увидит драконов и поймет тогда, что бабушка его никогда не обманывала, что всегда рассказывала она не сказки, а только правдивые истории…
 Он спускался и все быстрее и быстрее переставлял ноги по ступеням лестницы, все быстрее и быстрее вспоминал всю свою жизнь. Быстрее он шел, так как хотя и шел в темноте, но все увереннее вспоминал порядок ступеней. Он шел в темноте по памяти. Еще шаг - и он резко остановился. Он вспомнил, что в следующей ступени была выбоина, на которой поначалу, еще много лет назад он оступился, упал и поранил руку. Так же, как он поранил руку однажды в начале весны, поскользнувшись на таящей ледяной корке большой лужи около деревенской школы. Было и тогда темно, раннее утро. Еще почти ночь. Было холодно, так как он не надел дома полушубок. Ведь уже была весна. Днем будет светить солнце. Будет даже жарко. Но это днем (бабушка говорила вечером, что дождя не будет, будет светить солнце). А ночью из-за холода лужа вновь покрылась коркой льда. И он поскользнулся. Упал. Было больно. Он хотел закричать от боли. Но вспомнил грозные окрики отца, когда отец его видел слезы на лице сына своего – и проглотил крик. И лишь поднявшись потихоньку, опираясь здоровой рукой о ствол маленького деревца, растущего во дворе около школы, около лужи, он негромко заныл. Сегодня он дежурил в школе, должен был прийти в школу раньше всех, вскипятить стоящий пока еще на холодной плите школьной печи чан с водой. Чан был большой, нагревался долго. А перед занятиями в школе по давней деревенской традиции учителя и ученики вместе пили согревающий, бодрящий цинганский чай. И он вспомнил, что, не смотря на боль в руке, он вскипятил воду (полностью боль в руке он перестал ощущать только через неделю)…
Он осторожно переступил через ступеньку с выбоиной и побежал вниз, и… вспомнил, как однажды он ходил летом в горы. В горах, в лесу были ягоды – сладкие, сочные, вкусные. Выйдя из дома утром, он быстро промочил, идя по высокой траве, обувь (ночью был дождь). То лето было жаркое, раннее утреннее солнце быстро вытерло остатки влаги от ночного дождя с травы и с веток деревьев, утопавших в листве. Он вспомнил, как обернулся посмотреть на свой дом, и увидел, как над домом взошла семицветная радуга. Бабушка говорила иногда, что на самом деле у радуги десять цветов, но три дополнительных цвета могли видеть только обитатели царского дворца. Он почувствовал голод (свой завтрак он оставил нетронутым дома – бабушке, родителям и своей вечно голодной сестре) и побежал в гору, в лес, к ягодным местам…
Он добежал до выхода из башни. Достал ключ из правого кармана штанов и открыл замок в двери. Когда он выпрыгнул из башни (не очень высоко висящей в воздухе над землей) – первое, что он увидел в свете факела, одиноко горящего около городских ворот в крепостной стене города (башня располагалась около северного въезда в город), как спокойно спали два охранника около огромных запертых врат.
Он пошел на юг, в центр города. Мимо спящих домов и собак. Около здания Школы (он вспомнил, что этот большой трехэтажный дом был Школой) он вступил сапогом в лужу и услышал, что где-то уже позади него упало пустое ведро (наверное, сбитое испугавшейся кошкой со скамейки около одного из городских колодцев). В этот момент он вспомнил, как одной осенью к ним пришел котенок, длинношерстный, белый цвета котенок – худой, голодный. Сестра его приютила котенка.
Он как раз в тот год навсегда покинул деревню. Та осень была влажная, грязная. Над лесами стояли тихие туманы. Небо было заболочено темными облаками. Пруды были переполнены водой. Вода из колодца стала невкусной.
Родители дали ему в дорогу мешок с едой и запасной рубахой. Дали немного денег. Мимо деревни проходил караван торговцев, направлявшийся на юг. Ему, как лучшему ученику деревенской школы, деревенский староста по согласованию со столичными властями предоставил возможность продолжить обучение в столице.
Путь до столицы занял девять месяцев. До конца осени он путешествовал с караваном торговцев пушным товаром. У них была хорошая охрана. Поэтому эта часть пути прошла безопасно. Но он впервые покинул родные места. И поэтому эти два месяца пути показались ему самым тяжелым временем в его жизни. Он не голодал. Торговцы пушниной рассказывали по вечерам перед сном после ужина интересные истории. Но он страдал. Его трясло от непривычного, нового ощущения времени и пространства, от одиночества и утраты знания о событиях в будущем. Его бабушка была провидицей. Она все его детство рассказывала ему, его родителям, всем в деревне – что будет завтра, послезавтра, через неделю, через месяц. Большего она не ведала, но и эта точная осознанность ближайшего будущего очень помогала всем им чувствовать себя уверенно в этой странной, сложной жизни, полной чудес и ужасов.
Когда деньги у него почти закончились, когда стало холодно, белый снег закрасил грязь на дорогах – ему пришлось покинуть караван торговцев пушниной и задержаться (перезимовать) в небольшом городке в степи. Он поселился у дяди (старшего брата отца). Еще летом его отец писал брату своему с просьбой приютить на время его сына-путешественника.
Дядя его уже лет сорок жил в этом небольшом степном городке и работал поваром при школе.
Он все три зимних месяца помогал на кухне дяде и посещал те уроки в школе, на которых получалось (после работы на кухне) присутствовать. В свободное от работы и уроков время он с удовольствием посещал невероятных размеров (как ему показалось тогда) городскую библиотеку. Да и сам город ему тогда показался большим. Он же еще не видел столицы…
Было уже около четырех часов утра. Он прошел мимо величественного здания столичной Библиотеки. У ее дверей он заметил первого (после него) проснувшегося жителя столицы. Это был уборщик. Он веником подметал со ступеней библиотеки пыль и песок, нанесенные за ночь ветром…
Ему тоже приходилось (чтобы заработать хоть немного на дальнейший путь до столицы) той зимой по вечерам, иногда – по ночам, мыть полы в школе в городке в степи. Зима в степи была лютая. Ледяные ветра продували, казалось, не только тело, но и мысли, желания, душу. Мир без деревьев был непривычен. И не верилось рассказам дяди, что летом в степи – рай. «Жарким солнечным летом воткни вот эту палку в землю – обязательно вырастут на этой «палке» виноградные ягоды» – говорил дядя. А еще в степи вызревали за лето ягоды невероятных размеров – величиной с голову быка, с толстой зеленой кожурой, красно-сладкие, сочные внутри.
Он понравился дяде. Он был исполнителен и умен. Дядя предлагал ему остаться в городке. Ведь сам дядя так сделал когда-то сорок лет назад – остался жить здесь. Женился. Вырастил троих сыновей…
Он продолжил свой путь в столицу в первый же по-настоящему солнечный, теплый, весенний день. В городской библиотеке он срисовал карту с указанием наикратчайшего пути от степного городка до столицы. На карте были обозначены городки, поселки, деревеньки. Реки и озера. За пять месяцев, проведенных вне дома, он уже привык к этому новому этапу в его жизни и уже не страшился идти одному в столицу. Он научился общаться с незнакомыми людьми. Понял, что большинство из них – приветливые, добрые люди. И он искренне стал надеяться, что ему помогут с ужином и ночлегом в большинстве населенных пунктов. Ведь и из этих деревень, поселков, городков детей посылают учиться в столицу. А может и повезет – и он встретит такого же как он, ученика-попутчика…
Над столицей начало всходить солнце. Рассвет начал ягодным красным соком красить стены домов справа от него. Дома слева от него стояли еще в тени, в темноте. Но во многих домах (и спереди, и слева, и справа) стали открываться окна – жители города стали просыпаться. Кто-то затапливал печи – над трубами домов в небо потекли струйки дыма. Жизнь просыпалась. Закричали петухи…
Такие же крики петухов приветствовали его, когда он через неделю после ухода от дяди, после бессонной ночи, проведенной в дороге, вошел в небольшую деревню (домов десять), расположившейся на обрыве у изгиба огромной реки. Около деревенских домов были развешаны сети рыбаков. Небольшие птицы быстро летали над деревней и рекой.
Деревенские рыбаки просыпались рано и, стоя в длинных сапогах около своих сетей, с удивлением поглядывали на него, пришедшего с севера этим весенним холодным утром. Один из рыбаков спросил его, откуда он, как зовут. А он в ответ присел на скамейку около одного из домов, и попросил воды. Еще вчера он почувствовал, что простыл, заболевает, и, выпив три глотка колодезной воды, почувствовал, что его начинает лихорадить.
Наверное, он упал в обморок, так как не помнил, что было с ним до того момента, как ощутил себя лежащим на простой деревянной кровати на матраце, набитом высохшими речными водорослями.
Он выздоровел тогда, и задержался в деревне еще на неделю. Познакомился с семьей старосты деревни. Оказалось, что сын старосты по имени Арн тоже собирался идти в столицу.
Староста деревни предложил переправить их двоих через реку на лодке и попросил его приглядеть в дороге до столицы за Арном.
Путешествовать вдвоем было намного легче и интереснее. Хотя они были жителями одного государства, но родились в столь разных местах, что им было что рассказать друг другу. Они шли по степи, шутили, смеялись, бывало – ругались, иногда даже и дрались… Они были еще детьми…   
Он услышал детский крик. Где-то проснулся ребенок. Рождался, просыпался, зевая теплым утренним ветерком, день. Ветер начал кружить вокруг него запахи утренних приготовлений к завтракам. В одном доме сбежало молоко на плиту, в другом – жарили мясо, где-то готовили хлеб. Это был великолепный запах свежей выпечки.
Он почувствовал на мгновение ощущение голода и вспомнил, как на пятый день совместного с Арном пути по степи отдал сыну старосты рыбацкой деревни свой последний, уже черствый кусок хлеба. И то, как долго перед этим шел в молчании и думал о том – поделиться со своим новым товарищем этим сухарем, или нет.
Они почти все, взятое с собой в рыбацкой деревне, быстро проели. Они думали, что встретят по пути какое-нибудь степное поселение, но скорее всего, сбились с верного пути и прошли мимо населенных пунктов. Так что даже за деньги, что имелись у них в заплечных мешках, купить еды не могли. А к тому же в последние два дня похолодало, а весенняя степь – это не лес, трудно было даже на ночь найти топливо для разведения ночного костра…
Он увидел, как подмастерье молочника постучал в один из городских домов. Дверь открыла невысокая старушка в красном платье, протянула молодому подмастерью молочника блеснувшую на солнце (даже в эти последние дни лета оно всходило еще довольно рано) монету. Молочник взял монету и протянул в ответ старушке небольшую головку сыра…
Ему и Арну повезло – на седьмой день совместного пути они все же дошли до большого степного поселка. Там они купили еды и переночевали. Тогда он попробовал самый вкусный сыр в своей жизни. Возможно, таким вкусным он был не из-за мастерства степных молочников, а из-за его голода…
Голод… Он практически научился его не ощущать теперь. Лишь иногда или эхо памяти, или прореха в коконе Силы пробуждало на мгновение в нем это чувство. Он и сейчас любил вкусную еду. Очень любил. Даже больше чем в детстве. И он всегда знал и помнил, что на работе он безусловно вкусно позавтракает, отобедает и поужинает… А потом после ужина, поздним вечером повторит этот свой путь по городу обратно – в башню, спать. Только с одним изменением – ему придется не спускаться, а подниматься по лестнице башни, чтобы потом во сне взобраться и на новую ступеньку нового дня… Подъем по лестнице башни, эти усилия после долгого рабочего дня забирали у него все воспоминания…
Но сейчас – утро, он шел по городу, видел все больше и больше проснувшихся жителей столицы, вспоминал имена и судьбы многих и многих из них…
Память – это был один из основной предметов в столичной Школе. Он и Арн дошли в тот год (в начале лета) до столицы. Проблем не было – они были приняты в Школу. Ошибок при зачислении не возникло. Их имена присутствовали в списках.
На подходе к городской стене (степь давно уже закончилась, около столицы была пустынная, каменистая местность) он раньше Арна заметил городскую башню… Разве мог он тогда предположить, что эта башня станет его домом по окончании обучения в столичной Школе…
Царский дворец в центре города был немного ниже башни, висящей в воздухе, в которой он жил. Он посмотрел вдаль перед собой и увидел яркий золотой шпиль огромного царского дворца. Царский дворец прочно стоял на земле…
Он вспомнил, как впервые увидел этот шпиль и царских глашатаев, извещавших о новом законе царя. Это было в первый день его присутствия в столице. Он и Арн зашли в город через северные ворота, подивились высокой башне, висящей в воздухе, и спросили охранников, как пройти к Школе…
Учиться в Школе было интересно, но трудно. Не все экзамены он сдавал легко и удачно, некоторые приходилось пересдавать. С одноклассниками бывали и гулянки, и ссоры. Но учителя его замечали и выделяли среди других учеников. Он больше других проводил время в огромной столичной Библиотеке и с удовольствием изучал древние книги. Не понимал их, но если прикладывал усилие и читал их без перерыва более трех часов (а никто, среди всех учеников в Школе, кроме него не мог выдержать чтение непонятных древних книг более часа) – то чувствовал, как вдруг невероятное свечение охватывало его восприятие реальности и он исчезал, становился словами древних текстов, плыл ничтожным головастиком посреди безбрежного океана из мыслей, желаний, горя и радости всех людей в мире всех времен…
Ближе к центру города дома становились выше, люди, выходившие в день из них, были одеты все лучше и богаче…
В Школе учили, что времени и пространства не существует, как не существует бедности и богатства. Есть время и место как одному, так и другому. Но ни того, ни другого – не существует. Каждый беден и богат в мере осознания себя живущим или ближе, или дальше от центра столицы, от царского дворца…
Он шел все дальше – в центр столицы, и стал вспоминать главное – не жизнь свою, а смысл и истину древних текстов книг из столичной Библиотеки. Он вспомнил, когда впервые увидел не семь – а десять цветов радуги. Это было в конце весны, в год окончания Школы, в последний день длительной болезни. В начале весны в тот год он серьезно заболел, даже не знал, сможет ли сдавать экзамены в Школе. Думал, что ему придется возвращаться в свою родную деревню на северной окраине государства. Навсегда… Но вдруг, одним утром, после бессонной болезненной мучительной слезной ночи он выглянул в окно. Светило утреннее солнце. А ночью небо плакало дождем…
Это сейчас он точно знал, что в ту ночь небо плакало по нему – в ответ на его ночные слезы о любви. А тогда, в то утро он посмотрел в окно на свет влажного весеннего утра – и увидел вдруг не семь, а десять цветов радуги… И вспомнил слова своей бабушки… И вдруг увидел ее. Увидел Арна, отца Арна, своего отца, дядю, сестру, ее светловолосую подружку, соседей, учителей и царя. Всех жителей государства и мира…
Через месяц, на экзамены в школу пришел царь со своей свитой. Он внимательно слушал каждого ученика. И задавал странные вопросы.
Ему царь тоже задавал вопросы. Больше, чем другим ученикам.
Он отвечал царю. Уверенно и странно (для окружающих). Но и он, и царь – понимали друг друга. А потом царь спросил: «Сколько цветов у радуги?»…
Он подходил к царскому дворцу…
Царя не стало через пять лет после их разговора на экзамене. Похороны были величественны и многозвучны. Музыка звучала по всей столице. Во всех городах и деревнях государства… Он тогда уже работал в царском дворце. Его взял на работу во дворец сам царь прямо на экзамене…
Он подошел к дворцу. Огромные расписные ворота отворились. Стражи ждали его.
Он вытер ноги на пороге дворца об огромный красивый красного цвета ковер и вошел в царские чертоги. Зазвучали трубы. Их звук разбудил последних спавших жителей столицы. Два огромных дракона, лежащих на холмах из золотых монет, вскочили, замахали своими крыльями, и запели невероятной красоты песню.
Стражи склонились перед ним на одно колено. Царские белые флаги заколыхались на ветру от крыльев драконов, взлетевших над дворцом.
Высшие служители царского дворца степенно подошли к нему. Они несли в своих руках бело-золотые одежды царя, идеально подходящие по размеру к его росту. Он вскинул руки, приветствуя их и новый день своего государства.
Когда он надел царскую корону – он забыл себя, но вспомнил все, чем жило его государство во все времена его. Каждое мгновение жизни всех людей этого государства, живших в прошлом, настоящем и будущем. Он вспомнил все законы, как изданные им тысячи лет назад, изданные вчера, так и те, что будут изданы им сегодня и что будут изданы им через сто лет. Он вспомнил, что является одним из последних царей в истории государства. Но это знал только он. А людям в его государстве надо было еще жить и жить. И он жил ради них. И ради них – забывал каждую ночь всю свою жизнь…