Неурожайный год 1919

Воспоминания отца.

       За окном вагона мелькали домики железнодорожных обходчиков. Защитная зелёная полоса, тянувшаяся вдоль дороги, неожиданно прерывалась и так-же неожиданно выростала. В полях, ровными квадратами и прямоугольниками, зеленели, набирая силы озимые.  Они были похожи на растеленные ковры разных размеров. Глядя на разнообразные картины  природы, в моей голове ещё с большей силой и более отчётливо всплывали воспоминания первого сентября 1919 года, когда я стал первоклассником сельской церковно-приходской школы села Петровское. Этот год был неурожайный,  мама меня кормила, а как доставался нам хлеб, тогда я в этом ничего не понимал. В центре села располагалась красивая церковь с несколькими колоколами под куполом колокольни. Недалёко от церкви располагалась школа. Первого сентября 1919 года, со всех уголков села, шли дети в школу со своими родителями. Мы с мамой шли в школу околицами неторопливо, вдыхая приятный, свежий,утренний воздух.
      
       С пруда доносились частые удары. На утренней заре звук ударов отражался о стены церкви и разносился по всему селу. Кто-то спозаранку мыл и колотил валиком белье. Вытекавшая, отстоявшаяся за ночь, светлая вода из пруда по небольшому ручейку пересекала проезжую часть дороги. Преодолевая и очищая камушки, вода сердито журчала и уходила под забор чужого огорода.
       Подойдя к церкви, у паперти мама остановилась, перекрестилась и сделала земной поклон. Мама  и меня заставила перекреститься и сделать земной поклон. С колокольни раздался звон колоколов. Звонарь Василий напоминал прихожанам о скором начале богослужения.

       Возле школы толпились и громко кричали мальчики и девочки. Мамаши первоклассников стояли в стороне, разговаривая, наблюдали за своими детьми. Мама, держа меня за руку,  подошла к женщинам, поздоровалась. Не успела промолвить двух слов, как раздался первый школьный звонок.
Громкий продолжительный звонок звал детей в школу.
       Проводив своих первоклассников до дверей школы, мамы не уходили, ждали первой перемены. В ожидании вели непринужденный разговор.
     -Как будем зимовать?- вздыхая сказала Мария,- ржи намолотили мало, не хватит и на хлеб. Скотину кормить будет нечем, придётся резать.
       Все вздыхали, соглашались. А Дарья, неунывающая молодуха, весело улыбаясь сказала,- хватит вам вздыхать, как-нибудь перезимуем, живы будем-не помрем, - и предложила:
     -Пойдёмте в церковь, помолимся Богу за своих учеников, за их первый школьный день, чтоб они хорошо учились. Временно забудем о том, что нас ожидает впереди.

       Осенние полевые работы подходили к концу. Оставалось выкопать картофель. Жители села вздыхали, жалуясь на плохой урожай ржи, овса и других культур. Да и как не вздыхать, хлеба собрано мало, при молотьбе по двадцать пудов не добирали. Зерно было тощее, сухое,морщинистое. От  такого помола хорошего не жди, да и хлеба хорошего не выпичешь.
      
       Луга, в прошлом году весной, паводковой водой не заливались, трава не успела набрать от весенней влаги сил, стала желтеть,сохнуть. Ни в мае, ни в июне дождей не было. Не помогли крестные походы с иконами, с попом,колокольным звоном и молебни на возвышенном месте, невдалеке от села. Ничего не помогало. Небо стояло безоблачное, солнце нещадно палило. В поле стояло марево, переливалось подобно морским волнам. Иногда, идя по такому жаркому полю, видишь колыхание морских волн и кажется, что впереди тебя не поле засеянное рожью, а необъятные морские просторы.
       В прошлые года было много лугов и выгонов. Самый большой заливной луг, что раскинулся под Бутырской засекой, в устьях двух рек Мизгой и Упы, всегда заливало весенней водой. Образовывалось большое сплошное озеро между двух засек Бутырской и Малаховской  и тянулось до самого впадения реки Упы в Оку, была вода и лес.

      В эту весну этого озера не было. Трава набирала силу без помощи рек. Торопилась накрыть почву, насыщенную весенней влагой, от солнечных палящих лучей. И только этот луг радовал жителей села Петровского и жителей деревни Бутырки. Луг находился в шести верстах от села. За этим лугом общественность следила особо. Этот луг был надеждой на благополучие крестьянской семьи, крестьянского хозяйства. Он в хорошие годы, в годы когда реки поднимались от весенних дружных вод, заливали его не на одну неделю. На этом лугу дружно росли травы. Травы выростало столько, что хватало для всего крестьянского скота. В конце мая на лугу  силами общественности делали первый окос. Второй  окос происходил в июне, за одну неделю до уборки.

       Косьба, сушка,  копнение и перевозка сена, вся эта работа на лугу,особенно для молодежи, была большим красивым, веселым праздником. В перерывах отдыхали небольшими группами на берегу рек. Купались, кто постарше в глубокой Упе, кто плохо плавал или кто совсем не умел плавать купались в мелкой Мизге.
       Этот засушливый год не радовал крестьян. Хозяева семейств были суровы, угрюмы, придирчивы. Старались своевременно убрать свой надел и сохранить до последнего клока скошенного сена. Выкашивали берега, не оставляли и мелкий береговой бурьян и кустарник. Косили все, что можно было косить.
И все-равно не было того, что накашивали в предыдущие года, в первые года получения своих наделов. То ,что было собрано моей семьёй за одну неделю не хватало  прокормить единственную корову и трёх имеющихся овец.

       Мелькнул зелёный огонёк симофора. Сбавляя ход, поезд подходил к вокзалу знакомой мне узловой станции Гробочи. Сделав толчек, поезд остановился, простоял две минуты и плавно стал набирать скорость. Ничто не помешало моим воспоминаниям, мысли работали усердно.
       Вспомнил рассказ  моей старшей сестры, как мама меня провожала в школу, в первый  класс.
     - Мама  не доверила тебя мне,- говорила сестра Апроська ( Фрося ),- вести тебя в школу, да и мне самой не хотелось идти босиком, а обувать кроме лаптей было нечего. Вот и повела тебя мама сама. Она тебя больше нас жалела и постоянно опекала, берегла тебя. Ты у неё остался единственным сыном. До меня у тебя ещё были два старших брата. Ваня, он родился очень хиленьким и умер, не дожив до года. Коля заболел дефтеритом и некому было ему помочь, болезнь его задушила. В деревне не было фельдшера. Мама перенесла большое горе. Спустя много лет, мы похоронили нашего младшего брата Митю. Поэтому мама так жадно опекала и берегла тебя.
       Наша мама тогда, в свои тридцать лет была очень красивой, черноглазой с большой туго заплетенной косой, завязанной на голове затейливым пучком. Она взяла тебя за руку,- продолжала рассказывать Апроська,- и через задний огород повела тебя в школу. По пыльному проулку не пошла, боялась выпачкать свои белые босые ноги. Маме тоже кроме лаптей обувать было нечего, она решила идти босиком. Босые ноги ощущали неприятный холодок. Трава была покрыта прохладной серебристой росой.  Она не смущалась своих босых ног покрасневших по щиколотку. Ты шёл в лаптях и у тебя за спиной  висела холщовая сумка в которой лежала грифельная доска, старый затрёпанный мой букварь,привезённый папой из госпиталя, и грифель.

     - Я тогда в школу не ходила, меня не пускали. Три года я училась урывками,- продолжала говорить Апроська жалобным голосом. Слегка повышая голос, она продолжала свой рассказ,- я была старшая, сидела нянчила вас, с тобой, с Парашкой- младшей сестрой и с Митей. Мама говорила о Мите, что это я не уберегла и простудила его. Он был очень слабеньким, да и ты не лучше.
       Со вздохом, как буд-то спрашивая меня,сказала,- и как это ты зацепился за жизнь? Ведь ты часто болел,квасился, капризничал, не хотел ничего есть, тебя насильно кормили. Вздыхая, вспоминая своё незавидное детство, сказала:
     - Ох,как вы мне тогда надоели!

        Был-ли я счастлив тогда? Да, я по детски был очень счастлив, потому,что  со мной всегда была моя любимая, добрая мама. Это она и только она, не только дала мне жизнь, но и сохранила её.



       Военное положение объявленное в Туле 4 января 1919 года объясняется явной недостаточностью наличного продовольстви. К весне 1919 года,когда стало очевидно,что наличного хлеба до нового урожая все равно не хватит,принимают решение о создании в Туле военно-революционного требунала на правах Реввоентребунала армии. Урезают хлебный паёк. Рабочие и служащие предприятий и учреждений делились на три категории: третья категория получала 3/4 фунта хлеба
                Вторая --"--     --"--   3/8   "    "
                Первая --"--     --"--   1/8   "    "
   Один фунт хлеба равен 453,59 гр.



Воспоминания отца Думчева Алексея Алексеевича 1912 г. рожд.