Забавы Нежинского - Эпилог

/по картине Болотова А.Т. «В кабинете». 1789/

ЭПИЛОГ   
*********            
МЕМУАРЫ   
            
(1801, 12 марта)

               Как чуден мир – господен храм!
               От слёз он солон, слеп от плача!
                Почто иудам и лжецам
               Здесь жить привольней и богаче?
                /удрученный читатель/
               
- 1 -
Граф вынул новое перо,
И очинил его неспешно.
Взглянул в записки безнадежно:
Как всё запутано хитро́!

Слова так немощны и ленны –
Им чувств не выразить сполна',
И не желали без вина
Слагаться в образы и сцены.

Наполнил заново бокал,
Но, не спеша отдаться благу,
Через рубиновую влагу
Прилежно муху изучал:

Сия простушка увлеклась
Своим бесценным туалетом,
Не помышляя, что при этом
На ней простёрлась чья-то власть! –

Пример презреннейших созданий!
А как легко! – один хлопок,
И он, как бог, лишит страданий
Комочек страхов и тревог.

И граф икнул, отпил глоток,
Потёр перо о борт пиджачный,
Попал в чернильницу удачно
И… зачеркнул с десяток строк.

«А заключительную сцену
Опишем так пером хмельным:
Когда герой и иже с ним –
Конвой, суровый и надменный,
Явились в графский особняк,
Старик никчемно суетился,
Затрясся весь, за грудь схватился:
– Теперь Вы мой заклятый враг!

А что ж графинюшка? – словчила!
С утра велела запрягать,
И, не простившись, укатила…
Пытались тщетно разыскать.

У нас просторам – нет огля́да,
Лишь только выгляни за дверь;
Поди, сыщи её теперь…
Да и сказать – не больно надо!»

С тех пор уж минуло немало.
А наш удачливый наглец
Стал адъютантом-генералом
И камергером, наконец!

И петербургский губернатор
Граф Пален – царский фаворит –  /1/
Теперь ему благоволит,
Спешит раскланяться сенатор,

Любой придворный лицемер
Стремится дружбой заручиться!
…А дел-то было – изловчиться,
Подбросить Павлу тот конверт!

Граф ткнул в чернильницу пером…
А муха всё не улетала
И иронично наблюдала
Его потуги за столом.

Её фасетные глаза
Взирали дерзко и без страха…
Он точно выверенным взмахом
На кончик муху наниза́л!

Но вдруг, нарушив мысли ход,
Прервав достойное занятье,
Впорхнула Ляля в пышном платье,
Скрывавшем кругленький живот;

Спугнула заспанную музу
И мужу бросилась на грудь:
– Какое горе! Просто жуть!
Ах, эти гадкие французы!
Казнили всех своих царей,
Теперь до нас дотянут длани!
– Голубка, по́лно, пожалей!
К чему столь поздние терзанья!
 
– …Вчера убит был государь!
А всё – твой Пален, друг-приятель!
Я так и знала, он – предатель,
И якобинец, и бунтарь!

– Голубка, полноте рыдать!–
Тебе приснился сон ужасный?
– Mon shеr!
              В дверях курьер бесстрастный
Тебя желает повидать.

- 2 -
В депеше Пален извещал:
Мол, так и так, монарх де старый
Скончался ночью от удара,
Кругом смятенье, страх, развал!

 (И только позже граф узнал,
Что от удара табакеркой,  /2/
И что сам Пален, на поверку,
К царю убийц и подсылал!)
 
Мол, до́лжно ехать в стольный град
И присягнуть царю младому,  /3/   
И клясться в верности их дому
(Ну, как отцу – лет пять назад).

Так что же, нам не привыкать –
Оно в традициях народа:
Что ни царица – «наша мать!»
А что ни царь – «палач свободы!»

А в тот же день – другой сюрприз,
Но не трагичный, а желанный:
Взбежал Володенька румяный:
– Ах, па! Идите быстло вниз!

Горит восторг в глазёнках карих:
– Там пливезли такую лысь!
Её велёвками связали,
Да как бы те не полвали́сь!

Он вниз скатился в полминуты:
Поверх подводы, у крыльца,
Лежала мирно, как овца,
Большая кошка – лапы в путах,

Бока вздымаются…– жива.
Глаза прикрыты обречённо,
И вся разбита  голова,
И кровь из лапы рассечённой.

Вокруг бесчисленно людей,
Готовых чествовать героев –
Их, мужичков с ружьишком, трое,
Что добывали сей трофей.

Один из них, что меньше пьян,
(Когда отметили победу!?)
Уже успел толпе поведать,
Как зверь, попавшийся в капкан,
Замечен был их зорким оком,
Засим сгоняли за ружьём,
И зверь в сражении жестоком   
Подстрелен был  и бит дубьём!

А подле Любушка царит:
Тех хвалит, этих распекает,
Детишек ушлых отсылает,
И указаньями сори́т.

Когда граф вышел на крыльцо,
Народ с почтеньем расступился…
Он бросил взгляд, перекрестился,
Как саван сделался лицом.

А зверь…– как ждал его прихода –
Собрал остатки слабых сил,
Глаза затекшие открыл,
Нашёл его среди народа;
И граф прочёл в последнем взгляде
Прощенья скорбь, прощанья боль
И… – нет, не просьбы о пощаде –
Мольбы простить ей эту роль,
Участье в жутком маскараде.

Ему казалось, что звучат
Её безрадостные речи:
«Я прекратить могла б сей ад,
Приняв обличье человечье,
Продлила б жизнь, предав тотем,
Но предпринять сие решенье –
Знаменовало бы крушенье
Всех представлений, вер, систем…»

Он начал рвать рукою ворот
(Дингир – как пламя на груди!)
И, растолкав народ с пути,   
От изумлённых скрылся взоров.

- 3 -
Видать настал конец зиме:
Вон тучи в розовой кайме
Нагромоздились, что вершины,
И лёд исто́нчен над стремниной,
Вода под ним, как прядь в сурьме,
И склон чернеет на холме.
Вот, коротая вечер длинный,
У поостывшего камина
Сидели двое в полутьме.
 
– …Grandma,               
                уйми мои страданья,  /4/
Я так устал от ловкой лжи!
Ты столько знаешь, подскажи –
Кто те престранные созданья?

Три тартарические дамы,    /5/
Три столь различные сестры, –
Быть может те, кого веками
Отнюдь не жаловали храмы,
Кого на пытки обрекали
И возводили на костры?
         
Уже готов я примириться
С ежеминутным колдовством,
По мне Гоморра и Содом –   /6/
Теперь невинные девицы!

К кому стучаться, с кем делиться?
Иль с милой глупенькой женой,
Кому прописан лишь покой,
Иль с суетливою сестрицей,
За коей глаз поспеть не может –
Лишь вьётся розовый капот…
Ведь сорока ещё не прожил –
А стар, как будто, на пятьсот!

И бабка щурит глаз смешливый,
Да гладит нежно по спине:
– А ты уверен, что те дивы
Есть сёстры кровные в родне?

Ох, эти ведьмы, чародейки!..
Ужель от пифий только вред?
Кому, в невежестве, – злодейки,
Кому – спасение от бед!

Они суть мудрость во плоти,
Почтенный круг умов пытливых,
Мир женщин вещих, прозорливых,
Способных истину нести,

Кто наделён особым даром.
…А почему скандал да шум? –
Да ведь у них, младых и старых,
Острее чувства, тоньше ум,
И стойкость к бедам и ударам!

Кого же, внук мой, как не их
Облечь для миссии высокой!
–…А как же тысячи пророков,
Провидцев, магов и святых?

– Средь них всё больше шарлатаны,
Для коих лгать – что пить вино!
Их предсказания туманны,
А так вещать немудрено!

– Так что ж, на ведьмах нет вины,
Коль присмотреться трезвым оком?
Так говоришь: облечены
Какой-то миссией высокой?

А нам, бесчувственным, незрячим, –
Удел достойнейший телячий:
Вкушать порой запретный плод,
Разбрасывать семя, множить род,
В пустых забавах тешить тело?..
Вздохнула бабка, покряхтела:

– Ну-ну, мой внук, остепенись.
Нам не по чину горячиться!
Подобных «трём твоим сестрицам»
Вокруг немало, – оглянись.

Они избранники средь нас,
Они на долю не пеняют,
Они умело исполняют
То, что предпишет Свыше Глас.

Их иерархия сложна –
Свод непреложный и суровый,
Сложней, чем табель рук Петровых… /7/
–…И чья же длань над всем видна?

– Ох, милый циник! Вот ответ:
Над всем царит Всевышний разум!
– Неужто, бог? А я-то часом
Подумал: верно, наш сосед!
               
- 4 -
– Ну, бог - не бог…
                а то, что где-то
Семь тысяч лет, зовут Эллил.
…Хоть раз ты к Ветхому завету
Свой взор беспечный обратил?

– Grandma, ужели я безумный?
Читал, как все… и пару раз.   
– …Нет, не просматривал бездумно –
Читал ли, знать хочу сейчас?

Ведь эта книга не проста,
В ней – становленье человека,
И расселенье от Ковчега,
Рожденье веры до Христа.

В ней – зарождение сознанья
В ней – поиск истин и дорог,
И с Высшим Гласом диалог:
То примиренья, то восстанья,
И вековечные страданья:
Когда ж порочное созданье
Вернётся в райский свой чертог?

В ней: то в ужасной ипостаси
Грядёт карающий Эллил –
Что изгонял нас и топил,
И разделял людей на расы.   /8/

То, милосердия исполнен,
Предстанет Эа – добрый бог,
Тот, что пытался, да не смог
Остановить Потопа волны.  /9/

Он, восседавший на горах,  /10/
Пленил сознанье иудеев,
И, наставляя Моисея,
Назвался именем Эйях.  /11/

В ней – то, что истинно есть грех!
Сей грех – и в дерзости народа
Писаться избранным средь всех,
И в бегстве, названном Исходом!

В кровавых рысканиях Рая –
Ведь за Исходом шла беда,
Многоязыкой буйной стаей
С пути сметая города!

Тот люд не истины алкал,
Прикрывшись именем Высоким:
На поругание пророков
Он не однажды обрекал!

…Но у Завета есть предтечи –
В нём всё их памятью живёт:
Их откровения, их речи…–
Давно исчезнувший народ!

Ты в нём услышишь их тревоги.
Там безраздельно правят бал
Их негодующие боги
Ада́д, Нину́рта и Нергал!

И у предтеч найдём исток –
Времён Эдема и Аратты:   /12/
Их бог не менее жесток,
Порой – безумно-бесноватый!

Но ты, внимая иереям,
Не горячись и не перечь.
Они, исполнены елея,
Тебя стараются увлечь.

И заблуждений пле́вел сея,
Не жаждут знания привлечь,
Порой совсем не разумея,
О чем идёт в Писании речь.
 
А люди падки на обманы:
Умы уносит лжи река,   
И жаждут все небесной манны,
И ждут Эдема на века.

- 5 -
– Так что ж, Grandma,
                все эти… "люди",
Колдуньи, оборотни, жуть –
Его покорные орудия? –
Уж поясни, не обессудь!
Неужто Он им указует
Их культ насилия и лжи?
Вся эта нечисть существует?
…Иль безнадёжен я, скажи?

– Так сразу "нечисть" – и не краше?!
Как ты суров, мой добрый внук!
Неужто лик "твоих подруг"
Ужасней лиц вельможных наших?

Иль их деянья так страшны? –
Да все их страсти и напасти
Не столь зловредны и грешны,
Как у глупцов, что жмутся к власти!

Русалки, ведьмы и наяды –
Живущий рядышком народ…
А ты решил, – творенья ада,
Фантазий неуёмных плод!

– А как ты думаешь, Grandma,
Куда графинюшка пропала?
– Ах вот кто свёл тебя с ума! –
Ещё наслышимся немало.

Такие душечки, поверь,
Что вам, глупцам, сердца терзают,
На долгий срок не исчезают.
Дождёшься – явится под дверь!

Наш граф задумался картинно,
К руке склонилась голова.
Во тьме остывшего камина
Светились уголья едва.

– Как неожиданно и странно –
Всё то, о чём ведёшь ты речь…
Приподнялась она с дивана:
– Пора, пожалуй, мне прилечь...
               
Привык, что бабка излучает
Вокруг себя лиловый свет –
Его он видит столько лет,
Что уж почти не замечает.   

Лиловый – редок средь людей!
Он еле виден в ярком свете.
Но в этот вечер, в темноте, 
Стал удивительно заметен!

Старуха, кутаясь в мохер,
Кряхтит, себя приподнимая,
И на прощание роняет
Короткий взгляд на секретер…

В улыбке сморщила лицо,
Глаза блеснули с хитрецой,
Влилось в сиянье серебро,
И вдруг... гусиное перо,
То, что в бездействии томилось
Поверх исписанных бумаг,
Легонько взмыло, покружилось
И, начертав дингира знак,
Стрелой
         в чернильницу
                вонзилось!..

-------------------------------------
1/  Пален П.А., граф, военный губернатор Санкт-Петербурга, глава заговора (11 марта 1801г.) против Павла I.
2/  «И только позже граф узнал, что – от удара табакеркой» – во время покушения на Павла I общее нападение спровоцировал удар табакеркой, нанесённый одним из заговорщиков.
3/  «И присягнуть царю младому» – сыну Павла, Александру I.   
4/  Grandma (англ.) – бабушка
5/  «Три тартарические дамы» – зд. демонические, из тАртара.
6/  Гоморра и Содом – библейские города, олицетворение разврата и распутного образа жизни; разрушены Богом.
7/  Зд. – Табель о рангах, введённый Петром I.
8/  Шумерский Энлил / Энлиль (аккадский Эллил) – главный бог шумерского пантеона в гневе на человечество наслал страшные дожди, приведшие к Потопу. (Эпос Атрахасиса, Старовавилонская версия и Эпос о Гильгамеше, табличка XI). Другими богами он оценивается, как безрассудный, обрекший людей на страдания и гибель.
 9/  Эа / Энки – шумерский бог, сотворивший род человеческий и предупредивший Утнапишти (библейского Ноя) о неминуемом Потопе.
Энки безуспешно пытался отговорить Энлила от подобной «карательной акции».
10/  «Он, восседавший на горах…» – по представлениям шумеров бог Энки обитал на вершине горы Саханд (потухшего вулкана), высочайшей в горной гряде, огораживающей «Эдемский сад» с юга.
11/  «…назвался именем Эйях» – на вопрос Моисея, как его имя, Бог отвечает: «Эйах ашер Эйах» (евр. Eyah asher eyah), т.е. «Я есть Эа (Эйа, Эйах)».      
 Эйах – имя Эа в западносемитской версии.
Буквальный перевод: «Я есть (эйах) тот, кого зовут (ашер) Эа (Эйах)».
Эйах – и есть Яхве / Иегова (искаженная форма имени Яхве).
В русском переводе это озвучено: «Я есмь Сущий. Так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам…Бог отцов ваших послал меня к вам» (Исход 3, 13- 15). Это буквальный перевод с евр. повторяющегося «Eyah» – Я есть – то, что Я есть (Сущий).
       Интересна путаница с именами бога в Ветхом завете: Элохим и Яхве.   Вероятно, Эл, бог Авраама, из-за своего недоброжелательного отношения к роду человеческому был позднее вытеснен менее суровым Яхве.
12/ «Времён Эдема и Аратты»- по одной из историко-археологических концепций (и на основании древне-шумерского эпоса– поэма «Энмеркар и владыка Аратты») прародиной шумерского этноса, одного из древнейших в Передней Азии, была окруженная горами долина Эдема «в горах Араттских» (долина между оз. Урмия и каспийским морем, вдоль реки Аджи-Чай или Мейдан). Дальнейшая миграция протокультуры направлялась к югу, к Персидскому заливу, вдоль гор Загрос, оставляя в их долинах очаги древнейших культур, датируемых более чем 7 тысячами лет до р.х.
*************************

Рецензии

Общее впечатление: ЛЕГКО, ТАЛАНТЛИВО, «В ОБРАЗЕ» (то-есть целостно и едино все - от стиля изложения до стиля оформления)! Стилистика повествования соответствует историческому периоду, в котором живут и действуют герои. В то же время явственно проступает ЛИЧНОСТЬ АВТОРА, ЭРУДИТА и ШУТНИКА, НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА, прекрасно знающего историю Государства Российского и быта народного, а также мировую культуру, которая была «до» и «после».
С Вашей помощью наслаждалась слогом Пушкина и Жуковского; ужастиками Гоголя; «клиповостью» мышления и иронией М. Булгакова и многими другими литературтурными ассоциациями.
Высокая культура и глубина проникновения в материал – особенность Автора. «Христианский контекст» в начале и в конце повествования заставляет думать, что есть еще какая-то «сверхзадача» в этой «Поэтической Забаве», которую каждый поймет по-своему…
ПОНРАВИЛОСЬ! С уважением, Алла
Алла Корзун   11.01.2020 12:46