Обед в один из дней поздней осени

Похоже, что не будет больше фарта.
«Капец всему», - шипит суфлёр.
Премьера погорелого театра:
Актриса - осень,
Бог, он - режиссёр.

Я бабе говорю: «Закрой-ка ставни»,
Стоит в окошках муть -
туман и дым.
В театре погорелом Бог, он - главный.
Премьера? Пусть.
Одни мы посидим.

Зачем нам театральные премьеры?
И эта муть?
Нам хорошо в дому.
Закрыты ставенки и двери,
Но слышен шепоток:
«Капец всему».

А баба мне, зевнув: «Нажарю пышек».
Я потянулся и сказал: «Нажарь».
Потом спросил её:
«Ты голос слышишь?»
И в руки взял настольный календарь.

Жена муку пшеничную достала,
Из старого дубового ларца.
Я календарь верчу,
считаю - что осталось,
Верней, считаю - сколько до конца.

Руками тесто баба долго мяла,
На фартуке и на щеке мука.
Жена мне: «Десять пышек - мало?»
Ответил: «Мало.
Так, ноя... дека...»

Потом - обед.
Стук вилок, звон тарелок.
Я - тихо: «Мало...»
Лоб рукой потёр.
Из телика: «Премьера в Погорелом...
Актриса - осень,
Бог кто? Режиссёр».