Вот тебе и кролики

    
Перед Рождеством улица Унтер-ден-Линден стала сияющей.  Голые ветви деревьев были усыпаны огонечками, электрогирлянды пересекали улицу, подмигивали цветные фонарики. Бранденбургские ворота  светились,  иллюминированные под цвета национального флага. На площади перед ними переливалась огнями праздничная ёлка.  Вдоль аллеи стояли милые павильончики с разной новогодней чепухой. По дорожке разъезжала лёгкая тележка, запряжённая северным оленем, на которой катались дети. По улице прогуливались радостные берлинцы. Во всём ощущалось приближение большого праздника.

       Реально, для западных христиан Рождество Христово  -- самый главный праздник. К нему они начинают готовится за месяц. Больше всех Рождество ожидают дети. Ну как же – подарки, лакомства, развлечения. Ну и взрослые в этом вопросе мало чем отличались от детей.

      В этот раз для придания еще большей праздничности в Берлин прибыло на гастроли знаменитое варьете «Schtigel». Оно разбило свой громадный круговой шатёр на одной из лужаек Тиргартена. Барсуков, наслышанный о  достоинствах «Штигела», немедленно приобрёл два билета на субботнее представление. В программке, которую он купил, перечислялись номера этого представления и имена исполнителей. Барсуков удивился обилию среди них русских  фамилий. Ниже приводилось меню.  В нём перечислялись блюда, которыми будут обносить зрителей. Обещалось пиво (спиртные напитки за свой счёт).

      Вечером в субботу чета Барсуковых отправилась в варьете. Фойе встречало зрителей необычно. Там на гамаках, подвешенных к потолку, возлежали в пикантных позах полуобнажённые  женщины.  «Так! Это фойе,  -- обратился к жене Барсуков. – Что же мы увидим на сцене?»

     Сцена в варьете отсутствовала. Зрительный зал был  организован по цирковому принципу.  В центре располагалась небольшая арена, от которой вверх кругами поднимались места для зрителей. Перед каждым зрителем стоял маленький столик, на котором стояли две бутылочки пива и тарелка с мелко нарезанной копчёной колбасой. Открывашки для пива были не нужны, так как металлические колпачки на пивных бутылках отвинчивались с помощью пальцев.

      Перед началом представления зрителей обнесли вкусненным мясным салатом. К салату Барсуков приобрёл бутылку красного вина, а жене организовал бокал шампанского.  Представление началось.

        Все номера программы отличались высоким качеством. Что клоуны, что юмористы, что певцы с танцорами. Но самые бурные овации доставались акробатам, эквилибристам на  шестах и особенно девушке, выделывавшей на свисающим с потолка канате чёрт знает что.  Все  цирковые артисты отличались ярким талантом. Все цирковые  артисты были русскими. «Понятно почему в русских цирках почти не осталось классных циркачей, -- подумал Барсуков. – Все они утекли за рубеж."

   Барсуков правильно думал. А что делать мастеру-циркачу в России если на Западе ему платят в 15-20 раз больше, чем на родине. Рынок показал, что российские предприниматели (от владельцев магазинов, медучреждений, различных контор до управляющих  зрелищными объектами) очень жадные люди.  А даже уголовники знают, что жадность фраера сгубила. Вот и прокатываются по стране банкротства, вот и беднеют цирки талантами.

        Барсуков впервые был в варьете. Варьете ему понравилось. Оказалось, что  очень прикольно вкушать  сук-пюре с кусочками креветок, запивая всё это вкусным вином,  и одновременно созерцать танец в исполнении длинноногих юных прелестниц.

       После окончания представления (женщины уже не висели под потолком в фойе)
 Барсуковы в прекрасном настроении от яркого зрелища решили прогуляться по вечерним аллеям Тиргартена. Несмотря на декабрь, снегом и не пахло. Он было выпал, но волны тёплого воздуха слизали его.  В аллеях было тихо и пустынно.  Лишь где-то в перспективе мелькали, освещённые фонарями, отдельные фигуры,  да дикие кролики серыми тенями шастали в кустах:

       Кролики умиляли супружницу Барсукова:

     -- Вот, что значит Европа. У нас  их быстро  переловили бы на жаркое.

     -- Да брось ты нас понапрасну-то  хаять.

     -- Какое «понапрасну»? Вон лебедю Борьке, что жил в Летнем саду какие-то подонки свернули же шею.

     Они  решили возвращаться домой и повернули к главной аллее. В этот момент  со скамейки поднялись двое мужчин и направились к Барсуковым .Это были африканцы. В руке оного из них блеснул нож. На очень ломаном немецком они потребовали деньги. Барсуков, ни секунды не раздумывая, вытащил из кармана портмоне и отдал его грабителям, благо там не было ни карт, ни документов.Те мгновенно растворились в темноте.

      Барсуков чувствовал себя погано. И не денег было жалко. Там всего-то было  около пятидесяти евро. Было обидно за своё бессилие.  Умом-то  он понимал, что выступать с кулаками против ножа значит дать противнику громадную фору, что силы неравные – двое против одного, что возраст его далеко не бойцовский, тем не менее настроение было  испорчено бесповоротно.  Жена его утешал,  что мол слава Богу – легко  отделались.

  Барсуков угрюмо молчал. Молчал и думал: «И зачем Меркель понапустила столько много этих дикарей  в Германию  Своих гопников что ли мало?»

К слову сказать:

Раз не бережёшься то и взятки гладки.
В Азии, в Европе ль, захмелев слегка.
Просто моментально схватишь по сопатке
Или же лишишься карт и кошелька.

С Азией понятно, а в Европе много
Ухарей с Востока. Африки сынов.
Почему их к немцам привела дорога?
Пдчему обрыдла родина слонов?