вирус

На пятак загуляем. Скажи мне - почём потроха
обречённой столицы, не постной, кошерной, халяльной,
а почти забугорной. Что время сегодня? Труха.
Hе глядят херувимы в окно занавешенной спальни.
Здесь фантомы царей, и Распутин с иконы глядит,
попивая мадеру, царевича бледного холя.
Ну, давай пятачишко, чего ж ты сегодня сердит,
мой диванный хранитель, на коже распоротой в холле.
Здесь решается всё, войны всех сопредельных держав
начинаются здесь из пустого угла кабинета,
где министры стоят, предписания в лапах зажав,
и, вращаясь, летит сквозь объём кабинета монета.
Упадёт - и готово, победу одной из сторон
гарантировать можно, не важно - орёл или решка.
И опять на Руси самозванец садится на трон
и велит - коньячку и лимончик потоньше порежь-ка.
Тени горских князей в темноте у престола стоят,
хнычут ростовщики, о наложницах думают ханы.
Пить приходится всем, но кому же достанется яд,
кто задержится здесь, неподвижный, немой, бездыханный.
Упадёт на ковёр, и прощальные два пятака
плотно лягут на веки - не зарься на царев напиток.
Многовато узнал, поспешил, вероятно, чутка,
но по милости царской не ведал ни дыбы, ни пыток.
Что напишут об этом в газетах акулы пера,
что наврут журналисты - лукавое подлое племя.
Может, время покинуть страну, собираться пора,
может, стоит писаке подумать об этой проблеме.
Посмотреть бы историю, знать, что случится с тобой,
если власть переменится. В смене идей и религий
может выжить лжедмитрий, пустой инфантильный плейбой,
или кто-то из высшей, надёжной и преданной лиги.
Не читай Гиляровского, нет у Москвы москвичей,
те, что были, повымерли, новый правитель не вырос.
И гуляет народ незнакомый, нездешний, ничей,
сам себя пожирающий, словно какой-нибудь вирус.