Сказание

Среди селян, черствеющих душой,
Не веривших ни в рай, ни в человека,
Один, как перст, в избушке небольшой
Жил знахарь и колдун почти полвека.
Исчислив заёздам путь и волшебства,
Познав, пусть не вершины, лишь основы,
Он бросил все и в день, когда листва,
Шурша, опала, меж стволов сосновых
Нашёл тропу, плутавшую слепцом
По самым дебрям векового леса
До сумрачной низины с озерцом,
Не знавшим ни челна, ни вёсел веса.
В огромный камень, спящий под водой,
Лишь выставлявший сгорбленную спину,
Плескалась рябь, не бередя покой,
И шевелила спутанную тину.
Над камнем и водой раскинул дуб,
Ствол расщеплённый и ветвей сплетенье,
А вросший в землю, почерневший сруб
Приник за дубом искривлённой тенью.
Давно не пахло в глубине жильём,
И холод пропитал дыханьем стены,
А сложенный из валунов проём
Завесил мох клоками бурой пены.
За ними лаз, казалось, уходил
К самим основам земляного чрева,
Туда, где к тайным токам жил
Тянулись корни древней жизни древа.
Его копали, силы не щадя,
 И в поземелье оставались прахом,
Но ждали блеск желанного огня,
Не поддаваясь вечным тёмным страхам.
Давно истлел и ствол и даже пень,
Сменились поколенья кратких жизней,
А в памяти осталась только тень,
Лишь только тень ветхозаветной тризны.
Но всё ж одна крупица древних чар
Не зря таилась за душой у мага -
Клочок пергамета, судьбы бесценный дар,
На нём три руны - в волшебстве, как сага.
Как отыскать по знакам озерцо,
Набрать воды и в лаз глухой спуститься,
Не отвернуть от Ужаса лицо,
Который будет по стенам струться.
Найти остатки спутанных корней,
По капле их поить, чтоб те ожили,
Чтоб протянулись жаждою своей
К животврящей и целебной жиле.
Тогда сквозь толщу стынущих пород
Живой росток на вольный свет пробьётся,
Взрастится древо, а слепой народ
От тьмы безверия в краю родном очнётся.

Уже не знахарь и не чародей,
С одним лишь знаньем древних рун и верой,
С надеждой, с чувствами и силою людей,
Усталый странник с чашей с полной мерой,
Полз подземельем, думая о том
Как донести, не расплескав всю воду,
И мышцы, перевитые жгутом,
Казалось, раздвигали вширь породу.
Но тут не Ужас - тихий нежный глас -
Стал доноситься из пещеры эхом,
Слова предвосхищая каждый раз,
То стоном, то рыданием, то смехом.
Явилась дева чудной красоты,
Но с жалящим мучением во взоре,
А губы в трещинках не знали немоты,
Просили влаги, хоть глоток, в укоре.
Забыто всё, и морок пред лицом,
И губы девы вмиг приникли к влаге
И тут же липкой паутины ком
Объял всю руку.  Стены силой магий
Покрылись плесенью, и с гохотом земля
Обрушилась. А дева стала ведьмой.
Коварна ведьма, как в песках змея -
Несчасный путник в тот же миг изведал.
Осталось в чаше несколько глотков,
И до корней ползти ещё так долго,
А выбор прост и выбор твой таков:
Собой пожертвовать во исполненье долга.
Усталый путник продолжал ползти,
Воздвигнув на душе заслон для фальши.
Всё меньше сил на праведном пути,
И, кажется, что цель пути всё дальше...
Но что за свет мерцает впереди,
И что за шёпот слуху так приятен?
Трепещет сердце, как птенец, в груди,
Трепещут стены с тенью бурых пятен.
И снова дева, только что же с ней?
Как чешуя сползла змеиной кожи!
Коварство сгинуло, стал нежный взгляд теплей,
А ведьмы тень спадает в нервной дрожи.
Сияет отблесками свода высота,
А лёгкий корень близок жилам светлым.
Вот капли капают, ведь чаша не пуста,
И обещают зелень новым веткам.