а потом он внезапно ворвётся...

а потом он внезапно ворвётся в твой радужно-грустный мир,
будет что-то невнятное говорить про книжки и про погоду,
про экзамены в вышке и как потерял ориентир...
и как снова обрёл его вместе с тобой и свободой.

он ворвётся с еле заметной улыбкой в твою пустоту,
и заполнит её разговорами, смехом и танцем.
он найдет в тебе самую, что ни на есть, красоту
и наполнив бокалы, потянется целоваться.

он расскажет тебе, как пережить этот вечно холодный февраль,
и сцепившись руками, шагнёте в бездонное «завтра».
вечерами он будет протягивать гитару и шептать: «играй»
затанцуют струны в поисках новенькой мантры.

он покажет тебе города, что на карте давно уже стёрты.
ведь ваш маленький мир не стремятся туда занести.
вы проснетесь в палатке где-нибудь с видом на фьорды
и поймёте, что вам в этом мире действительно по пути. 

он также как ты безусловно полюбит кофе из утренней турки,
будет сонным стоять у безжалостно-долгой плиты,
а ты выйдешь из спальни в его фиолетовой куртке
и прижмёшься к нему, поборов вечный страх темноты.

он полюбит тебя настоящую: без косметики и пуш-апа,
за твою наивную веру в жизнь и других людей,
за твою привязанность к любимому старому шарфу,
за твою способность не ждать плохих новостей.

а ещё он полюбит тебя за то, как ты смотришь упрямо,
за то, как, смущаясь, закусываешь алые губы,
в очередной раз плачешь над какой-нибудь грустной драмой
и, конечно, за твою смешную улыбку в зубы.

он даст знать тебе, когда всё это вдруг случится,
или ты сама поймёшь по адскому стуку в груди.
а сейчас пусть тебе это хотя бы приснится,
закрывай глаза. отдыхай. день тяжёлый. поспи.