Первым отрёкся от него я!

Всё больше спиваюсь, на дне тары с жирным джином валяюсь!
В прошлом, я не выпивал, пойло презирал!
Брат – алкаш, я всех убеждал, вряд ли он наш!
Непьющие мы до седьмого колена, нырнул в бутылку брат мой Гена!
Да этот урод, позорит наш род, мысленно я его пустил в расход!
Спиной повернулась к нему родня, первым отрёкся от него я!
Видно вступился за него Бог, прогнать не смог его за порог!
Бетонной стеной себя оградил, жил не тужил,
не вспоминал, но он напоминал, когда воевал!
Потом, куда-то исчез, может, махнул воскресить душу в лес!
Как-то смотрел старый альбом, выпало фото, поднял, глядь, а там он!
На БТРе верхом, несколько их, совсем молодых!
Он вернулся с Чечни в наградах, те, что были с ним, в цинковых гробах!
Он вернулся тихо, почти незаметно, но когда за стеной бесился ад,
он кому-то кричал: я видеть вас рад!
Он был в себе, но он был не в себе, он на войне, всегда на войне!
Он меня пугал, особенно ночами, когда воевал!
Редкий перекур, он хрипел: я убью тебя, Мансур!!!
Он его убил, к кресту, где ребята те, он его пригвоздил!
Он потом орал, патронов нет давно, но он по распятому стрелял!
Потом забьётся в углу, в душу вонзит с чёрном ядом иглу!
Горькой хлебнёт, с ребятами теми в ногу идёт!
Смерть раздухарилась в горах, огнём подавляет аллах!
Не жалея себя, они принимают его на себя!
Аллах хохочет, он свести с ума их хочет!
Ему удаётся, солдат догорает, но в лицо ему смеётся!
Фото смотрю, улыбается брат, как те, России Великой верный солдат!
Кто-то вонзил в сердце кинжал, я рыдал по ребятам, которых не знал!
Я по брату рыдал, где найти его, не представлял!
Джин наливал, я слепые глаза заливал!
Он меня успокаивал: отыщем, непременно отыщем – приговаривал!
Где мы были с ним? Где не были? На войне той, точно не были!!!