Парижская Пушкинская коммуна

...Надпись, ведущая под низкую арку, гласит: "Парижская Пушкинская коммуна". Нырнув туда, сразу же попадаешь в яркий балаган музыки и света. По узкому каналу без названия, уходящему в сторону от Мойки, колесит светящийся белый пароход. Невидимый оркестр играет на его палубе. Над зеленоватыми водами канала, шепча, дует Зефир, в ветвях вишен и китайских яблонь щебечут зарянки, повсюду с маленьких балкончиков склоняются миловидные барышни - зрительницы, а возможно - и участницы начавшегося спектакля. По обеим сторонам набережной ходят наряженные в костюмы артисты. Акробаты жонглируют золотыми монетами, арлекины злобно выкрикивают имена павших в пучину вод, коломбины обнаруживают в пышных рукавах засахаренные фигурки зверей и птиц. Добродушный Пушкин с большой тяжелой тростью прогуливается с собачкой на поводке. А под сводом арки поодаль ухмыляется из-под зловещих усов и прячет за пазухой огромный пистолет злодей-Дантес.

Сворачиваю направо и выхожу к еще одному неизвестному каналу - широкому, как Фонтанка. Но здесь целые кварталы города оказываются стерты из памяти. Издали дома нарядны, как всюду вокруг, но присмотревшись, видишь на их месте лишь смутные белые пятна с едва проступающими на них, наподобие стертых карандашных надписей, решетками окон.

Поворачиваю обратно и иду по набережной влево. Здесь прямо в пространство уличного театра вторгается своим строгим псевдоготическим нефом Капелла. Музыка оркестра начинает меняться: трубы звучат мягче и приглушеннее, гармония струнных становится глубже и темнее, сквозь нее исподволь прорывается торжественное пение органа. Звуки органных труб заполняют собой весь квартал у Капеллы, слушатели торопливо отворяют тяжелые дубовые двери и скапливаются внутри, места в здании остается все меньше. Еще несколько минут, и начнется месса...