Инсталляция

 
    Недавно, когда мы отмечали день художника, в рощице на берегу реки с шашлыком и печённой картошкой на костре, под душистое домашнее вино, у наших мастеров творческого цеха, после третьего тоста развязались языки.
 Женщины – народные умелицы рассказывали про свои изделия, мужики про всякие исторические события, связанные с живописью и мы даже поспорили на счёт творчества Малевича.
Мне он никогда не нравился и я заявил:
- Что это за картины такие? – вопрошал я, - для того, что бы их понять надо рядом целое пояснение написать.Тогда возникает вопрос: «Так, может и ваять ничего не надо?» А просто на листике написать, что я такой-то и такой-то, считаю, что всё изобразительному искусству – капец, поэтому вообще ничего изображать не надо, а сделать, как сейчас на некоторых пантовых выставках, инстолляцию, выставляя разные предметы. Это уже было ещё сто лет назад. Почитайте Аверченко рассказ -«Крыса на подносе» и всё станет на свои места.
А, разрешил я наш спор простым предложением.
- Вот представьте, что у вас есть миллион на покупку шедевра, и вы должны выбрать - купить за эти деньги «Чёрный квадрат» или картину, допустим Рембрандта. Что вы приобретёте?
Все засмеялись: «Ну, что за вопрос? Конечно Рембрандта».
- А почему, - не унимаюсь я.
- Ну, это и козе понятно, - высказался самый молодой, - его живопись доступна и понятна каждому, а не узкому кругу ценителей непонятного искусства.
 И, я чтобы добить аудиторию рассказал историю, которая со мной случилась, когда я, как журналист от нашей газеты, был приглашён в Киев на конференцию, длившуюся три дня.  Было нас человек, почти, сто пятьдесят со всех регионов Украины.
Помимо всяких лекций, презентаций и мастер-классов нас еще периодически возили, то на концерты, то в библиотеки, а один раз завезли на выставку современного искусства.
 Жили мы гостинице и питались в ресторане. Моим соседом по номеру, которого, как сейчас, помню, звали  Орест был он журналист из Трускавца.
Видно , как и герой известного романа «12 стульев», которого играл Вицин, он был тоже измучен, только не Нарзаном, а местной минеральной водой, потому, как и перед горячими блюдами,  и после – употреблял водочку.
Он так и говорил:
- Нэ полюбляю я, оци коньякы, чи выно, як компот. У нас пьють горилочку – и  смачно и добрэ для шлунка.
 И вот перед этой поездкой на выставку, нас накормили сытным обедом, не только с вином, но и другими крепкими напитками. Мой сосед, как говорится – "набрался нормально", но учитывая его крупную комплекцию держался молодцом - не шатался и не икал. Только чуть-чуть морда лица покраснела, да хрустальным блеском сверкали глаза.Я тоже, не упустил шарового угощения. Как у нас говорили: «не аперитив, а перед тем», употребил неплохого армянского крепкого пятизвёздочного напитка, за обедом с мясными блюдами - пару бокалов вина, да усугубил, для послевкусия, еще и греческого коньячка. Мы были не одиноки в этом. Многие наши журналисты, даже, которые проводили всякие  антикоррупционные расследования,  тоже были не прочь выпить на шару, и это касалось не только сильного пола, но и слабого. Вот тогда я в полной мере оценил выражение: « На дурняк пьют не только трезвенники, но и язвенники».
  Когда нас привезли на выставку, по-моему в Питчук центр, то сразу к нам приставили, гида, какую-то женщину в очках, с крашенными каштановыми волосами лет сорока, в тёмном пиджаке, белой блузке с  завязанным шнурочком на шее  и юбке ниже колен.
  Видно её предупредили, что приехали журналисты после конференции и она взяла сразу – «быка за рога», и начала рассказывать о современном западном искусстве, как оно далеко продвинулось в инстолляциях с глубокими философскими трактовками современного мира и какое огромное влияние оказывает на творчество наших молодых авторов.
Я еще подумал: « Почему, она всё время говорит – авторов и мастеров».
А, взглянув на «шедевры» -  понял, это потому, что назвать их художниками – язык не поворачивался.
Там, были: раскрашенные фотографии, всякие аппликации, просто бытовые предметы, разбросанные на полу, скульптуры из различных материалов – от  пластмассовых бутылок и жестяных банок,  до мусорных бумажек и всякой другой всячины, которые выбрасывают, засоряя нашу среду обитания. Но нигде мы не увидели обычных понятных живописных произведений в золочённых рамах, которые бывают в картинных галереях попроще. Были, правда, и оригинальные композиции, ну уж больно с заморочками, что даже с пьяных глаз их было трудно понять.
  Правда, мне и моему соседу по койке понравилась небольшая скульптура виде лисицы, то ли сваренная, то ли склеенная из ржавых гвоздей.
Увидев, такой шедевр, он сказал:
- Чи ты ба, яка сука, в мэнэ у сарайи такого добра багато, трэба булоб його привэзты, - и тут, же поинтересовался,- а вона продаеться? Скилькы коштуе?
  Гид, только снисходительно улыбнувшись, ответила, что всё продаётся после закрытия и стоит приличных денег, и надо обговаривать все эти вопросы с автором, а потом продолжила свою экскурсию.
  И все ходили с умными лицами и в такт кивали бестолковками, как бы соглашаясь с гидом. Теперь ясно, почему нас повезли на этот, с позволения сказать,«вернисаж» после заправки горячительными напитками. Так легко  притупляется внимание, зрение, но появляется огромное желание вникать в глобальные мировые проблемы. Правда, у одних было  ещё желание  добавить, как говорится – на свежие дрожжи, а других – найти туалетную комнату, чтобы припудрить носик.
Но, мы с Орестом, наверное, были самые стойкие, и задавали женщине в блузке со шнуркам на шее, самые, как ей казалось коварные и провокационные вопросы.
Увидев девушку, слегка одетую, сидящую на стуле и лузгающую семечки, которая олицетворяла нашу слабую беззащитную экологию, засорённую жизнедеятельностью человека, Орест, дохнув перегаром, спросил:
- А скилькы, ця дивчына коштуе?
Тут уж, гид не выдержала и, не ответив на его вопрос, заявила, что экскурсия закончена, и шмельком удалилась, оставив его, как говорится – у разбитого корыта.
Он хотел, было дело, спросить у предмета инстолляции, но тут уж я потянув его за рукав, сказал:
- Ну, что ты пристаёшь к девушке? Видишь, народ подневольный, целый день одними семечками питается.
- Так, я и хОчу, чимось  смачнишым прыгостыты, ниж насиння.
   Он может быть так и сделал, но некоторые наши коллеги по перу начали смеяться, и сосед, поняв всю нелепость своего предложения, ретировался вместе со мной к выходу.
Уже, садясь в автобус, Орест сказал:
- Колы, прыйиду до дому, тэж  у клуби инстолляцию зроблю, дивОк у нас гарных багато, та й врожай соняшныкив добрый зибралы…