80й проклятый ч - 3

Мои родители родили в Сибири меня ещё - при «тиране» Сталине, жили в ней и в горах Алтая, - везде, где черти носили отца, по военным дорогам  (скитаясь в - основном, рядом с Китаем).   Менять  места службы устали, - чуть, было, в - Венгрию  под - раздачу мы не попали, но вскоре  после разгона Никиткой  армии, поехали с ним (мамка и я) на - родину его, в Севастополь - на Чёрное море (самое Синее - в Мире!) с  которым сблизились  и сроднились -  настолько, что стал второй Родиной мне, -  мой благословенный Крым…

Весь Севастополь обегал я - босоногим ещё, пацаном, и - где только, не жил в нём: -
в бухтах Камышовой - на улице Пролетарской,  Стрелецкой - на Героев подводников,
Корабельной - на ул. адмирала Макарова, Северной - на Эскадренной, Мартыновой -
в переулке Детском, 6-й Бастионной (там, где гостиница Крым) - на Ивана Щербака,
в центре города - улицах Льва Толстого, Гоголя - у Панорамы, площадях Пирогова
и Ушакова (с неугомонными непоседами - папой и мамой), и учился в 10 школах,                не (не были-не жили, только  - на Воронцовке, Горпищенко и Инкермане…
Бедовали - на окраинах, что в 50-х были ещё - в послевоенных руинах-развалинах,                выживали - со мной,  6-тигодовалым, - в подвалах-полуподвалах, наполненных                буржуйко-примусно-керогазовым дымом, и уже - перед армией, – на ставшей родной,                Эскадренной, и  всюду привечал меня – как своего, - Севастополь - мой Город-Герой!...

Первым делом, по приезду в Севастополь и - перед расставанием, иду к скалам-камням ПримБуля (для меня это место – сакральное!)– у Памятника Затопленным Кораблям…

Родня всегда встречает меня радушно, не - одним лишь, хлебом и солью, но в середине лета в Крыму - жарко и душно, и все помыслы и мечты обращены, конечно же, -  к  морю, где у скал с прохладным прибоем, - забвенья-утешенья  искал я  со своею любовью…
Жаль, что - времена благословенные те, оказались - так быстротечны, прилетаю теперь сюда я в отпуск, который без неё - так одинок  и, к сожалению, - отнюдь,  не бесконечный…

Над новостройками Воронцовки – бледный рассвет, цвета разбавленной марганцовки,
мама, собираясь с ранья - на базар, нечаянно будит меня…
Нет, - да и, пожалуй, никогда больше уже - не будет, в жизни советского офицера, той - милой сердцу, домашней - дорогой ему атмосферы, ведь, с - окончанием отпуска, гарнизонные будни вдали от дома родного, станут ешё – более угрюмы и серы…

Но - этот отпуск - по семейным обстоятельствам, вызванный телеграммой о смерти отца, - не забуду до - самого своего, конца, потому что, - очень уж больно расправился с моей роднёй - (почти, по – полной!) - тот Високосный год!…
(Продолжение следует)