На юбилей Чубайса

Он стал приспешником и служит, он под люстрацию – вполне. Он с головой вообще не дружит, он изменил своей стране. Измена факт – но, черт с погоста, случилась в нулевые, не, в хрустальной дали девяностых. Там – он герой, он на коне.
Там он снимает мрак талонов, он людям собственность дает. Там гвозди в гроб он так введет, что Ленин возжелает клонов.
Он – как чиновник не берет, не рекрутирует, не бреет, не загоняет на пять лет. Он в руке глупому Емеле дал ваучер, не «денег нет».
Я до того от государства, лишь обещанья получал. И обещанья были красны, - «умрешь достойно!» друг вещал. «Умрешь за дело» вторил Мао, «Умрешь красиво», - пел завхоз. И только мама обещала с утра по яблоки – в колхоз.
А тут – держи, твоя квартира и ваучер – иди, вложи… Конечно, ты его пропила (иди к Собчак теперь в пажи). Ты дел-то натворила – вдоволь. Но все ж – начало всех начал, Чубайс нам отдал миллионы, и ничего, не обещал.
Мы думали – оплатим кровью. А он, не вурдалак-таки, другой бы не повел и бровью, забрав, как Соловьев, мозги. Мы думали – возьмет сторицей. А он про это забывал. Мы от отчаянья молиться – на Ленина. Чубайс не дал.
В шестом году от дня свободы (12-го то есть дня) Чубайс, гвоздями в гроб совчобы, опять порадовал меня. Все помнят Ельцина и танцы, но за спиной Бориса – он. Коммунистические мансы перенесли до сих времен.
Потом был Путин. Нулевые. Чубайс тащил весь СПС. Есть и у Ибсена кривые, с таких Чубайс, конечно, слез. И прислужился, присмотрелся, и оскотинился – о да! И с демократами не спелся, и бросил СПС тогда.
Теперь он – верный приживала. «Чего изволите» - братан. И ждет, пока его кидала отправит в новый Магадан. И неприятен он и мрачен. Ни сердцу, Толя, ни уму. Но все-таки неоднозначен, как стык Герасима с Му-му.
Ведь он живет, ведь он остался. Ну, «до свидания, Арамис!» И больше никого – не сдался (борзых - в тюрьму). Прям, папа-лис. Других уж нет, а те – далече, не верит сердце, зуб неймет. Какое не сошлось бы вече, Чубайса сразу помянет.
И вот в России, гад на гаде, ликует гниль, в почете – спайс. А может, будет на параде руководить еще Чубайс? А может, он свое припрятал и выйти сможет сам в тузы? А может, он решил запрятать все вспышки до конца грозы?
Потом пройдешься по панели, с улыбкой Урганта в ночи. И видишь, что кругом Емели, сидят, заснувши, на печи, в ней огонек приятный светит. И ваучер горит в костре. И думаешь «еще не вечер» - гвозди от гроба – на столе…