Монолог

Вот, дожил: шестьдесят. По мозгам — так всего девятнадцать...            
Но дожил... И пожил... И не стыдно теперь умирать…
Убегают года, и за ними никак не угнаться,               
И не нужно себе про бессмертие жалобно врать.         

Тяжело — не то слово. Кранты. Да и нервы на взводе:         
Олигархи опять что-то мутят народу назло.               
Есть и светлый момент в этот год, благодарность природе:               
Бабье лето шикарное было, но, правда, прошло.               

Что на счёт алкоголя? Все тот же ответ: «Выпиваю».               
Ну не так уже крепко, как раньше, но все же люблю.          
И ведёт меня в старость все та же дорога кривая,               
А любую возможность бухнуть я все так же ловлю.         

Рассказать про ночную тоску? Да на раз, мне не жалко:               
Годы якорной цепью на шее усталой висят.               
Может, тоже пора уже ведрами пить минералку,
Как друзья и подруги, которым давно шестьдесят.               

Не поможет Нарзан и Боржоми, хоть выпей источник…
Хоть облейся волшебным напитком с макушки до пят.          
И гудит по ночам не желающий спать позвоночник,
И шатается зуб, и суставы противно скрипят.               

Я с врачами на «ты», это пусть и не очень прилично,               
Но они меня знают уже не одну сотню лет.          
Им мое реноме, так сказать, глубоко безразлично:
Я такой же, как все, безнадежно больной пациент.

В сердце кто-то стучится: походу, меня проверяют.
Я не жду никого — мне хватило за жизнь новостей.
И оно глубоко за грудину куда-то ныряет,
Маскируя свой стук под пронзительный скрежет костей.               

Что ещё вам сказать?.. Про друзей, наблюдающих сверху?      
Что там видят они в бесконечной заоблачной мгле?               
Я кричу иногда надо мной пролетающим стерхам,
Чтоб они их нашли в той заветной далекой земле.      

Передайте привет — я их всех, ну конечно же, помню.            
И они меня вспомнят, и что-то мне скажут в ответ…   
Только что это я? Не ответит, пожалуй, никто мне,
Потому что той вечной страны, к сожалению, нет.               

Я пока бодрячком, пью таблетки и ставлю уколы:
Сердце что-то не очень, и печень к обеду шалит.
Я на всякий пожарный жую Панадол с Арбидолом,
Только зря это все, ведь душа не от гриппа болит.

Жизнь прожил, как сумел, а судьба била больно и много.
Я не знаю, зачем столько вешать ей на одного.
Да, грешил… Да, хулил… Да, роптал… Но вернулся же к Богу!
Просто взял и поверил, никто ведь не видел Его.               

Что ж теперь горевать? — Мы Там все обязательно будем,               
Ведь у каждого в жизни есть свой и закат, и рассвет…             
Вот, хотел рассказать молодым и уверенным людям:            
— Не спешите стареть, ничего здесь хорошего нет.

Мужики!  Слышал я, что от выпуска нет половины…               
А которые живы, глотают не водку, а сок.               
И смиренно согнули к земле беззащитные спины,
Ну а головы просто зарыли в холодный песок.

Знаю, есть и постарше, и, может быть, даже мудрее:
Кто ворчит вечерами и знает про все и про вся.
Только их назидательный тон мое сердце не греет:
Становиться таким экспонатом мне точно нельзя.

Я открою окно, чтобы осень ворвалась в квартиру,
Чтоб смела листопадом проросшую липкую гниль.               
И скажу в этот мир, что, пока не молчит моя лира,               
Я ещё на ходу. Я ещё не прошёл своих миль.