Листая старые журналы 823

Ж У Р Н А Л  Б О Е В Ы Х  Д Е Й С Т В И Й
25-Й  Т А Н К О В О Й  Б Р И Г А Д Ы

Ту летопись трагедии войны,
Где гнев и кровь, где бдение и сны,
Смерть и бессмертье вместе сцеплены,
Её творила в битвах вся бригада.
Но запись, наставлению верны,
Вели эНШа*, — других писцов не надо.

Тот гнал строку с наклоном, словно штык,
Тот — рваную, как бы тире и точки.
А этот букв заглавных завиточки
Закручивал — так в юности привык.
Один был ранен — в госпиталь попал,
Тот был убит, тот без вести пропал, —
И в записи, как в памяти, — провал...

Листаю том в размер амбарной книги:
Названья пунктов, даты, стрелы схем.
Вот выстрелом гремит приказ комбрига —
Десятки судеб в каждом кратком миге.
Вот свод потерь, как бы влача вериги,
Ползёт. Вот прерывается совсем.

«Приказ — пробиться к высоте Пологой».
«Потери дня — три танка и две СУ».
«Два взвода, зацепившись за дорогу,
Бьют по врагу, залегшему в лесу».
И — вновь: «Пробиться!»... И — «Нужна летучка
Для двух КВ, попавших под огонь...»
Бреду, бреду сквозь строчек закорючки,
Как тот сапёр, что рвёт штыком колючку
Во тьме кромешной, — вся в крови ладонь...

Тот том — его давно коснулось тленье.
Но весь он, как давно забытый тот,
Что был оставлен в сорок первом, ДОТ:
Вот трещина, как молния, идёт,
Вот лебеда кругом, в камнях, растёт,
Вот в проволоке порванной, в сплетенье,
Вдруг брызнет искра иль звезды свеченье...
Не вздумай полистать для развлеченья, —
Как ток, пронзит и сердце обожжёт.

* НШ — начальник штаба.

Леонид Решетников
(«Москва», 1988, № 5)