Перчатка фаворитки гл. 2

2

Москва взбудоражена важною вестью (1796),
Грядёт восхожденье царя на престол,
Его коронацья – мамаше, как местью,
Считается ей, как забитый им гол.

История чтит Катерину Великой,
Но Павел ей мстит за убийство отца,
И он, неприязнью рождённый к ней дикой,
Всё ждал наступленья правленья конца.

Но Павел – законный наследник престола,
Готовится к праздникам этим Москва,
Теперь – император, первейша(я) особа,
Несётся о том по стране вся молва.

В семействе Лопухина – дом коромыслом,
Три дочери в доме, их всех – показать,
Представить ему, да с глубоким бы смыслом,
Знакомство поближе бы с ним завязать.

И мачеха их, вся пребойкого нрава…
Да кто же не знает, что женский наш пол
Стремится по жизни к достойной оправе,
Ведь в городе гость – претендент на престол.

Мгновенная весть пронеслась по Престольной,
Со свитою царь уже прибыл в Москву,
Он в замке Петровском и всем он довольный,
Им шаг первый сделан на царском посту.

Дворянство Москвы повалило в тот замок,
Представиться лично, со всею семьёй,
Ах, как же момент их знакомства был сладок
И каждый гордился собой и женой.

Особенно рад был наследник престола,
Когда представляли своих дочерей,
Он – молод и особи женского пола
Смотрелись и нравились всех веселей.

Прошли представленья, потом – коронация,
Начались веселья, концерты, балы,
Страна вся ликует, вся празднует нация,
Пирует дворянство, сдвигая столы.

С большим любопытством смотрелись две дамы,
Ближайшие спутницы государя,
Виновницы жизненной, личностной драмы,
Ему постоянно всё счастье даря.


 

       Императрица Мария фёдоровна

Когда-то принцессой и с талией тонкой
Жену из Европы ему привезли,
Красавицей слыла, высокой и гордой,
На роды детей все лишь годы ушли.
Десяток детей подарила в наследство,
И с ними пропала её красота;
А Анна на счастье, как верное средство,
Заняв её место совсем неспроста.

Супруга Мария, как императрица,
Красивая женщина в сорок так лет,
Нелидова Катя, почти ей ровесница,
Подруга его – «на случай всех бед».

Заклятыми раньше бывали врагами,
Теперь же – подругами стали они,
Становятся обе как будто «с рогами»,
Тревожными стали года их и дни.

Они ощутили его охлаждение,
Как к ним надоевшее чувство любви,
Испытывал он к ним уже недоверие,
На почве и страха: убийства, крови.

Что будто жена и любовница, вместе
Коварные планы рождают в тиши,
И Павел от бешенства жаждал им мести,
Замену желанную вновь обрести.

Ему помогал в этом друг его первый,
Кутайсов, хоть граф, но он был брадобрей,
Теперь он у Павла советник стал верный
И знал, как к нему сделать Павла добрей.

Его ненавидели эти две дамы,
Хотя Павлу преданы были они,
Уменьшить влиянье на Павла их «дабы»,
Он путь преграждал к нему, «ставя им пни».

И этими пнями, и этой преградой
Лишь женщина ею должна была стать,
Тогда император бы новой наградой
Его обласкать мог, ему в благодать.

Выискивал жертву средь юных красавиц,
Надеясь на этот московский вояж,
Устроить ему роковой с нею танец,
Хватил чтобы Павла любовный сей раж.

-- Отрадно сегодня душе моей, сердцу, --
Говаривал Павел в московских краях:
-- Во мне как открыли счастливую дверцу,
Я здесь, как на новых душевных ролях.

Мне кажется, больше меня здесь все любят,
Чем там, в Петербурге – боятся меня,
Как дикого зверя, что их «приголубит»,
А после сожрёт, отлучив навсегда.

-- А мне всё понятно и не удивляет
Причина таких отношений всех к Вам,
-- Так в чём же причина и что здесь влияет?
-- Не смею сказать, от грядущих всех драм.

-- Нет, раз уж ты начал и знаешь причину,
Выкладывай всё, до всех мыслей конца,
-- Но Вы обещайте, что эту «пружину»
Жене и Нелидовой – ни и словца.

-- А дело всё в том, здесь Вас видят «тако;вым»,
Како;вы в действительности Вы весь есть,
Великой души и чувствительным, добрым,
Отбросив в характере чувство, как месть.

И всё, между тем, если в нашей столице
Вы дарите милость кому за грехи,
То все говорят, в деле – императрица
С Нелидовой вместе «опеку пекли».

Так вот и выходит, даруете милость,
А с нею желаете людям добра,
То вся благодарность – не Вам она «снилась»,
А Вашим двум женщинам лишь отдана.

Когда же караете Вы по закону,
То это считают, исходит от Вас,
Отсюда – особая ненависть к трону…
-- Быть стало, я дал им особую власть?

-- Так точно, -- притворно вздохнул приближённый,
В лице императора светится гнев,
За стол он уселся терпенья лишённый,
Приказ написать на своих милых дев.

Но этот приказ мог нарушить все планы,
Скандал ему вовсе и не был нужё;н:
-- Вы им нанесёте глубокие раны,
И свет многих женщин для Вас обречён.

Вот есть среди них и такие особы,
Они, государь мой, так преданы Вам,
Одна есть такая, красивейшей пробы
И очень уж сохнет по Вашим устам.

Воспитана строго, фамилии знатной,
Лопухиной Анной девицу зовут,
Весь облик её до того нам приятный,
У всех мужиков на неё тянет зуд.

Всю руку её исщепала мамаша
За всё неприличье её на балах,
За то, государь, что фигура вся Ваша,
Навеки застряла у Анны в глазах.

-- Но что-то не помню я эту девицу;
-- Приметна она, дорогой государь,
Лучисты глаза и большие ресницы,
Весь флот можно сжечь, превратив его в гарь.

Пленённый интригой, он боле, чем прежде,
Разглядывать стал рой нарядных девиц,
Фигуры, причёски и пышны одежды,
Увидеть глаза те, средь множества лиц.