Философия неопределенного

1

Вопрос «Кто я есмь?» оттесняет все другие вопросы, но выступив на первый план, оказывается ничем, погибая в неопределенности и противоречиях. Невозможно понять, кто спрашивает и о ком. Однако, погибнув, этот вопрос возникает вновь и требует ответа. Постепенно уясняется, что ответ должен быть таким же неопределенным и противоречивым, как и сам вопрос. Но это самое трудное – удерживаться в области неопределенного и противоречивого. Вернее, согласиться с тем, что эта область – твой родной край. И потому ты ощущаешь потребность в спутнике. Две призрачные фигуры, вечерние сумерки, сезон, не значащийся в календаре. Повествование должно исключать понимание и в то же время рождать уверенность, что в нем заключен ответ. Неопределенное и противоречивое может быть основанием самой твердой уверенности. Неопределенные и противоречивые основания – самые лучшие. Наоборот, все определенное и последовательное выстроено на песке. Итак, туман заполняет все улицы, туннели, чердаки и подвалы. Атмосфера неопределенности сгущается, в ней завязываются колеблющиеся узелки.


2

В силу принципа «подобное стремится к подобному», определенное в человеке стремится к определенному вне его, а неопределенное в нем устремляется в противоположную сторону, всюду наталкиваясь на преграды, потому что определенное обступает человека со всех сторон, сковывая его мысль о неопределенном. Определенное поселяется внутри самой мысли о неопределенном. Ибо любая мысль по своей природе определена. И определенная мысль о неопределенном ничуть не лучше любой другой мысли. Таким образом, человек брошен на произвол своей определенной судьбы. Более того, этот произвол полностью определен, как и все остальное. Следовательно, места для произвола не остается нигде – ни внутри человека, ни вне его. И этот факт нельзя устранить никаким усилием воли. Каждое наше усилие в момент своего рождения попадает под власть определенного. Каждому усилию определенное дает свое имя. И только там, где отсутствует всякое усилие, возможен выход за пределы определенного. Усилие же отсутствует там, где не спрашивают «куда», «зачем», «почему», и тем более не спрашивают: «во что это обойдется». Разговор двух путников, бредущих в тумане, – хороший пример такого отсутствия, при условии, конечно, что путники идут, не касаясь земли и не задумываясь о цели своего путешествия. Иногда сквозь туман пробиваются лучи, и тогда рядом с ними появляются их огромные тени. Но им до этого нет никакого дела. Неопределенные слова свободно слетают с их уст. Так же свободны их неопределенные взгляды, их неопределенные улыбки.


3

Неопределенное в человеке можно назвать связанным неопределенным, а то неопределенное, к которому оно стремится, – свободным неопределенным. Неопределенное «я» человека связано с его определенным «я» и стремится от этой связи освободиться. Вот простые вопросы, на которые, по-видимому, невозможно найти простые ответы: каким образом неопределенное «я» связано с определенным и каким образом связанное «я» может освободиться? Природа связи определенного и неопределенного непостижима, потому что невозможно представить никакого посредника между тем и другим. Невозможно понять, как определенное может ограничивать неопределенное. Точно так же невозможно понять, как неопределенное может испытывать стеснение и тоску. Разве неопределенное не должно быть изначально свободным? А если оно изначально свободно, то не должно ли оно оставаться свободным всегда?


4

Вопрос: как соотносятся определенное «я» и неопределенное «я»? Если это два разных «я», то они бодрствуют попеременно; одно засыпает, другое пробуждается и наоборот; одно вытесняет другое. Но возможно, что есть некое первоначальное «я», которое становится то определенным, то неопределенным. Вместо двойственности и вытеснения –  единство и изменение. Если это так, то что вызывает в «я» эти изменения? Причина этих изменений не может быть ни определенной, ни неопределенной. Говорить о ней невозможно. Остается принять, что изменения совершаются спонтанно. «Я» самопроизвольно определяет себя к определенности или неопределенности. Но как оно может это сделать? Определенное «я» не знает неопределенного. Неопределенному «я» неведомо определенное. Следовательно, определенное «я» не может определить себя к неопределенности, а неопределенное «я» не может определить себя к определенности. Выбрав одно из двух, определенное или неопределенное, исходное «я» утрачивает способность выбирать. Его определение к тому или другому становится необратимым.


5

Для того, чтобы неопределенное «я»  освободилось, не обязательно закрывать глаза. Скорее, наоборот – лишь оставляя глаза открытыми, можно освободить в себе это «я».  Когда неопределенное «я»  освобождается, в сознании остается лишь восприятие фрагмента мира  и чувство бесконечности. Этот фрагмент каким-то образом символизирует Целое. Чувство «я»  при этом отсутствует. Пробуждение неопределенного «я»  означает на самом деле потерю «я». Но вот что примечательно: определенное «я»  сохраняет воспоминание об этой потере. И чувствует себя обязанным научиться терять себя. При этом, однако, оно хочет потерять себя не так, как это обычно с ним происходит – не в результате мгновенного «озарения», «растворения», «исчезновения», а постепенно, расширяя себя до бесконечности. Это расширение встает перед определенным «я»  как его жизненная задача.

22.02.2004