Апофеоз великой Лжи

I

Лес объят полнощной лелью,
Улеглась метель давно,
Блеск луны окутал землю —
Тихо окрест и светло.

В чаще леса зябнет хатка,
Сокровенная от глаз,
В хатке теплится лампадка,
Освещён иконостас.

Пред иконами безмолвник
На коленях предстоит.
Скромной келии затворник
Полуно;щницу творит.

Старец небольшого роста
С ясным, пламенным лицом;
Сей безвестный чудный остров
Он избрал себе крестом.

Тёплая молитва ли;лась,
В сердце инока покой…
Слева что-то шевелилось?!
Добрый знак или худой?

Келью кроткого монаха
Свет небесный озарил.
В ризу светлу одея;ху
Ангел Божий явлен был.

«Не смущайся, раб Господень,
Духа Света не страшись.
Богу ныне ты угоден,
К Богу присно ты стремись.

Он меня послал поведать,
Что пустынный твой покой
Потревожит, чтобы сведать,
Нуждник истины святой.

Постучавшись на рассвете
Он вопросит у тебя:
''Почему на этом свете
Человек живёт скорбя?

Почему жесток бывает?
Почему в сем мире зло
Над добром преобладает
И сердца заволокло?''

Есть на то Господня воля:
Даровать ему ответ.
Я тебе не проглаголю.
Покажу. Иди вослед…»

В духе ввёл его в пустыню,
Перенесши в жаркий день.
«Береги свою святыню:
Простоты Эдемской тень.

Покажу тебе блудницу,
Седе ону на водах,
Облачену в багряницу,
Бяху в блудных торжествах.

Велии цари былые
Блуд творили с ней давно.
Пили города земные
Содомитское вино…»


II

Посреди пустыни знойной
Город каменный предстал,
И главою непокорной
До небес он доставал.

Высоко под облаками
Арочный сходился свод,
И парадными вратами
Подпирался небосвод.

Вавилон сей велий, новый
Леденящий страх внушал.
Град изящный и суровый
Всех ужасно поражал.

Словно Арарат вздымались
Столь прекрасные дома,
Что напрасно только тщались
Их описывать слова…

Начали соединяться
Все широкие пути.
Видно, что они толпятся,
Чтоб куда-то привести…

…Вот, в одну дорогу слились
Главной улицы стези.
Люди без числа толпились
Всюду, где ни погляди.

Храм величественный, статный
Гордо подымался ввысь,
Был на хо;лме, необъятный,
Заставлял людей трястись.

Он подобен Парфенону,
Но Афины древний дом
Уступает трон иному,
Растворяясь славой в нём.

Рыжеватые колонны
Были храму вместо стен,
Внутренности обнаженны
Навевали хладный плен…

Инок взор недоуменный
На посланника небес
Бросил, зрелищем пронзённый.
«Иль меня морочит бес?»

Соисходник внял монаху,
Но ни слова не сказал.
Лишь на храм, горе стремляху
Он рукою указал…

…Золочёный трон высокий
Посреди него стоял;
Страшный зверь десятирогий
Горделиво восседал.

А на этом звере красном,
Что имеет семь голов,
В одеянии изящном
Восседала муза снов.

Прельщала взор своей красой.
Лукавая улыбка
Вершила жребий роковой.
В очах, как в топи, зыбко.

Была облечена она
В виссон и багряницу,
Носила злато, жемчуга
Египетской царицы.

Устоявших было мало
Перед чарами её…
Из-под трона вытекало
Вакха крепкое вино.

Все народы упивались
От источника того,
И царице покланялись
(Ну, и зверю заодно).

Блудодействовали с нею
Императоры, цари.
Руку пожимали зверю
Люди велии земли.

Гул со всех сторон и крики,
Что порой не слышишь ум.
До;мы, храм, толпа и лики…
Бесконечность. Больно. Шум…

«Поскорей уйдём отсюда!
Я прошу тебя! Молю!..
Ни секунды не прибуду…
Будто в бездне я горю…»

Люди, до;мы помутнели,
Почернело всё вокруг,
Ноги, веки тяжелели,
И без чувств упал он вдруг…

III

…Свет неведомый и яркий
Ласково в глаза скользнул.
Словно хлопья снега мягкий,
Лёгкий ветерок подул.

Очи старца приоткрылись,
Приподня;лося чело,
Взору инока явились
Виды чудные зело.

Бархатных цветов ланиты
(Запах сих — кадильный дым!)
Были нежностью покрыты
И дыханием святым.

Гладь реки была прозрачна
Будто ранняя роса.
Словно бы для пира брачна
Распростёрты небеса.

Птиц диковинные трели
Сладостно ласкали слух,
Словно херувимы пели.
Свеж и тонок был воздух.

Словно отблеск изумруда
Зелень травки молодой…
«Будто родом я отсюда!
Будто здесь мой дом родной…»

Так монах помыслил кроткий
И закрыл глаза на миг.
Словом, он в сей миг короткий
Думал, что вокруг всё — блик.

Снова поднял взор несмелый.
Нет. Вокруг всё — благодать!
Рядом светлый, яркий, белый
Ангел тихо встал опять.

Не хотел мешать он старцу
Зреть небесную красу.
«Я хотел бы здесь остаться.
Места много не займу…

Дом здесь Божий. Я не знаю…
Но… я чувствую… Его!
Окрест всё — частичка раю?»
Ангел глянул на него.

С тихой, ласковой улыбкой,
Умилением в глазах:
«Нет в твоих словах ошибки» —
Вестник Божий прошептах.

«Пред тобой большое чудо —
Рай сподобился ты зреть.
Там же, где бывал Иуда,
Ложь витает, страсти плеть».

«То был ад?» «То было храмом
И оплотом сатаны.
Царством тёмным и лукавым
Дщи его коварной Лжи.

Вижу, ты не понимаешь.
Попытаюсь объяснить
Мир, который ты не знаешь,
И секрет греха раскрыть».

IV

«Вещь я страшную открою —
Тайну беззакония.
Как скоро истину зароем,
Ложь в нас пустит корния.

А как уж пустит — там держись!
Сей плевел очень хитрый.
Раскрасит быстро жизнь твою
Греховною палитрой.

Истину невозлюбивший,
Горе на главу твою.
На; душу яд Лжи проливший —
Душу погубил свою.

Град, который ты увидел —
Это новый Вавилон.
Предок славой не обидел,
Так же горд, надменен он.

Не учёл создатель града
При строительстве одно —
Песков зыбучего каскада.
Тянет город сей на дно.

Строитель трудится напрасно,
Дом свой зиждя на песке.
Фундамент лишь один прекрасный:
Он в истине, она — в Христе.

Храм поставлен был блуднице,
А блудница эта — Ложь.
Порфироносная царица,
Вид её бросает в дрожь.

Устоять не так-то просто —
Сладок ведь её обман!
Нарастает, как короста,
На душе хмельной дурман.

Зверь, которого ты видел:
Был, и есть, и нет его.
В бездну много душ исхитил.
Ложь — сопутница того.

Всяк пред ним главу склоняет,
Но без Лжи в нём силы нет!
Ложь сердца людей пленяет!
Вот и весь греха секрет.

Семь голов немого зверя —
Это смертных семь грехов.
Силу заповедей меря
Десять выставил рогов.

Сделаны они из глины,
И поэтому порой
Сокрушаются о спины
Кротких, праведных душой.

А источник, что из трона
Быстрой речкой вытекал,
Падал с храмового склона,
Зверь не просто людям дал.

Дар коварный, дар лукавый:
Напиток "Самсебялюбовь".
Кто отведал той отравы,
Тот возжаждет вновь и вновь.

Никого не заставляют
Пить то крепкое вино.
Люди сами выбирают
Зверя рабское ярмо!

Понимаешь?..» «Ангел, милый!
Неужели близ конец?
Неужели мы забыли
Кто наш Бог, и кто Творец?»

«Знаешь, инок, — ангел взоры
Вдаль куда-то устремил —
Всё возможно будет вскоре».
………………………………………………………….
Келью тусклый свет залил.

Старец вздрогнул. «Что се было?
Сон? Иль правда?.. Что за звук?»
Тишину пронзил уныло
Робкий, тихий в двери стук.