18. Тетради - отклики

     "Существование иной вещи, чем я.
      Родство между прекрасным и болью".

            С. Вейль. Тетради.


      Прекрасное и красота возможны как существование мира - мир должен существовать, представлять из себя единичные существования, быть воспринимаемым как "это", как некоторое нечто и при этом быть воспринимаемым именно мной, также имеющим какое-то отдельное обособленное существование. Но отдельное обособленное существование это всегда боль, смерть, конечность. Поэтому если мы соединим эти границы, хотя бы в нашей мысли, мы получим родство прекрасного и боли; а если мы соединим их не только в мысли, но обнажим и в чувстве, то мы получим неустранимую "горечь радости" - жуткую противонаправленность глубинного ощущения мироздания.

    Соединял ли кто-нибудь эти концы?
  Кажется такое бывает в моментах вечности у гения - не это ли чувствовал Моцарт, когда писал Реквием?


      "Разум нельзя заставить верить в существование чего бы то ни было. (Субъективизм, абсолютный идеализм, солипсизм, скептицизм. Заметь, что Упанишады, даосы и Платон используют этот философский взгляд как средство очищения.) Поэтому единственный орган для контакта с существованием есть приятие, любовь. Поэтому красота и реальность идентичны.
Поэтому чистая радость идентична чувству реальности".

      С. Вейль. Тетради.


       Вопрос о том существует ли внешний объективный мир, впрочем как и вопрос о том существую ли я - в этом внешнем объективном мире или хотя бы сам по себе - не вопрос разума и философии, это вопрос всего моего бытия - причащения, единения, участия и, только в конечном счёте мышления, как завершения длинного жизненного ответа на этот вопрос.
     Скептицизм, солипсизм, субъективизм - в гораздо большей степени позиции и установки, чем доводы и логические ходы, они только потому и могут быть логическими ходами, что в главном "жребий брошен" и бросок этот остался "за кадром" и даже в философию не попал.
    Хорошо, конечно, что скептик рассказывает нам почему надо быть скептичным, он обозначает тем самым для нас границы своей позиции - он обрисовывает себя и "такое" направление, которое можно выбрать, он говорит - если выберешь, то тогда... будешь вынужден неизбежно принять то-то и то-то. Но скептик тем самым ничего не доказывает. Он всего лишь в очищенном варианте показывает нам самого себя, ну... и всех, кто с ним... на одной дороге...
    Хорошо также, что солипсист говорит нам, что кроме него никого нет и что неизвестно к кому он обращается и кому что рассказывает. Хорошо, потому что мы, даже увлёкшись его рассказами и не имея силы их разбить, всё равно станем смеяться - это засмеётся в нас другая наша жизненная позиция, засмеётся наше бытие, минуя всякие доводы рассудка и разума. И тогда мы увидим, что позиция солипсиста неминуемо заводит его в тупик - весёлый тупик, если у нас ещё сохранилось чувство юмора.
    Вот почему всё это так хорошо для умудрённых Упанишад, проницательного Платона и весёлого даоса - ведь они не воспринимают данные позиции и их аргументы как какие-то абсолютные философские доказательства, они воспринимают их как техники различных участий бытия. Но мы -то с вами неподготовленные и не искушённые часто можем пасть жертвой такого обмана и всерьёз увлечься каким-то очередным новым доказательством не существования нашего мира.


      "Все, воспринимаемое естественными способностями, гипотетично. Устанавливает— лишь сверхъестественная любовь.
Таким образом мы становимся со-творцами.
Мы участвуем в сотворении мира, когда рас-сотворяем себя".

      С. Вейль. Тетради.


      От гипотезы к гипотезе движется наше познание, время от времени утверждая, что знает теорию. Теорию вероятности, где Бог мечет жребий? И где мы - лишь посторонние наблюдатели выпавших костей?
    Человек всё ещё не догадывается, что истина бывает только вместе с ним, а не вне его. Не подозревает, что истина не находится, а устанавливается, то есть рождается или со-творится. Поэтому мир познать невозможно - познание бесконечно, а истину знать можно прямо "здесь" и "сейчас". Это кажется слишком парадоксальным, чтобы быть верным, но ничто ещё из наших поползновений не является настолько парадоксальным, чтобы стать истинным.

     Наименование "наблюдатель" не поможет нам - мы наблюдаем Вселенную, а она наблюдает нас - как думаете кто зорче? Мы даже не добрались до "созерцателя" древних греков и только "наблюдаем" и "наблюдаем" - чего же мы наблюдаем? Скоро станем наблюдателями самих себя - церберами - зрачками видеокамер и тотальных систем контроля будем себя "наблюдать" - и что же, обрящем истину или потеряем последнее? Может быть довольно уже наблюдать? - тонем в информации - её так много, что смогут "наблюдать" лишь машины (им по плечу сей объём), может быть наше предназначение другое?

     Созерцая древний грек видел единство себя с Космосом, и где, позвольте спросить, то единство? А ведь показано тем, что этот древний грек жил на нашей Земле, что человек мог ТАК жить! Какой же цены наш прогресс? Мы умеем быть лишь разрушителями - в масштабном целостном смысле (природы например) и лишь демиургами (произвольными "творцами" от себя к себе) в вопросах частных и относительных, но мы даже не пытаемся быть со-творцами. Не демонами, возомнившими себя богами генной инженерии или нейронной индустрии, а сынами и дочерьми мира и Космоса.

     Нам говорят, что Вселенная теперь стала такой, какая она есть, что её законы предопределены отныне. А я говорю, да как же Вселенная может считаться уже ставшей и предопределённой, если не стал ещё человек, если человек ещё только становится?
    Лицо мира, венец творения ещё сырой - как же может быть ещё не сырой и Вселенная?


     "Все трудности (непреодолимые), касающиеся истории первородного греха, происходят из того, что мы представляем эту историю так, будто она разворачивалась во времени. Тогда как она выражает лишь отношения причинности, или, скорее, то, что в области сверхъестественного соответствует, по аналогии, отношениям причинности.
Бог создал человека способным стать подобным Ему, — но в состоянии греха, с которым (грехом. — П.Е.) человек согласился.
<Чувство> вины выражает этот характер внутреннего согласия с грехом. Грех внутри не является внешним по отношению к человеку; он исходит от человека, но человек и сотворен таким.
Человек сотворен таким, и, однако, Бог неповинен. Представить Его невиновность именно таким образом не труднее, чем для тех, кто мыслит историю <грехопадения> разворачивающейся во времени, представить невиновность Бога в самый момент преслушания Адама. Ибо все, что происходит, есть воля Бога — в каждый момент в такой же мере, как и в момент творения, — если это выражение имеет смысл".

      С. Вейль. Тетради.


     "Агония Христа длится вечно и в это время нельзя спать" - это Паскаль.
      Согласие Адама на грех - продолжается - это Симона Вейль.
  Бог неповинен в том, что свободный, то есть совершенный человек Адам - свободно не совершенен. Ибо если бы Бог создал Адама сразу же совершенным и неспособным к греху, Бог создал бы его несовершенным.


      "Композиция «Отче наш».
Обращение. Переход в сверхъестественное (;;;;;;;;).
Вечное. Троица. Слово (;;;;;), Дух (;;;;;;;;), Отец
(;;;;;;).
Время. Настоящее (;;;;;;;), прошлое (;;;;;;;;;; ;;;;,
;;;;;;;;;; ;;;;), будущее (;;; ;;;;;;;;;).
Здесь содержится все".

     С. Вейль. Тетради.


     Почему про Время не говорят, что оно трёхразмерно, почему только про пространство (длина, ширина, глубина)? У Времени тоже есть прошлое - настоящее - будущее. Время - тоже Троица.
     Чтобы увидеть время человека нужно его видеть в трёх направлениях - в прошлом, настоящем и будущем сразу же - тогда время - не плоская точка и не исчезающее "теперь".


      "Важнейшая идея Платона: реальное трансцендентно".

         С. Вейль. Тетради.


        По Симоне Вейль реальность - многоуровневая композиция.
   Данность, наличное бытие - произвольный субъект (первый уровень).
   Сущность, познание - деятельный субъект (второй уровень).
   Пространство и время - трансцендентальный субъект (третий уровень).

   Из точки трансценденции охватываются все уровни реальности.