Цикл Люди русской земли Лев Толстой

                Военные университеты 


                Война такое несправедливое и дурное дело, что те,
                которые воюют, стараются заглушить в себе голос совести. 
                Хорошо ли я делаю?  Боже, настави меня и прости,ежели я делаю
                дурно.               
                Л.Н. Толстой Том 21. Дневники   Запись 6 января 1853 г.
                Крепость Грозная.

Кавказские уроки

Мы в юности всегда неосторожны.
Граф проигрался, недоволен был собой.
Сел, поразмыслил над капризною судьбой,
нашёл, что жизнь грешна и суматошна.
               
Брат Николай, служивший на Кавказе,
собрался ехать в полк, на Терек, под Кизляр.
Лев не желал сидеть в конторе, как школяр,(1)
за братом увязался, напроказив.

Он понимал всю мерзость праздной жизни.
Была ли в том случайность или перст судьбы,
что он решил познать все тяготы борьбы,
военного служения Отчизне?

Граф на Кавказе видел жизнь станицы,
быт, ратный труд солдат и тёрских казаков,
сдружился с опытным, бывалым стариком(2),
и знатоком воюющей границы.

Старик-охотник добрый был сказитель,
к тому же, в старину первейший удалец,
джигит, друг мирных горцев, воин и храбрец.
Не ангел - пьяница и искуситель(3).   

Повествовал он Льву о жизни старой ,
о стычках с горцами, о бедах казаков.
С чеченцем молодым Толстой стал кунаком(4),
они во многом были солидарны.

Толстой там повзрослел. Войну осмыслил.
Смотрел, как кровь лилась над Тереком-рекой,
столкнулся с горем и жестокостью людской.
Он видел боль  и смерть. Стал лучше мыслить.

Он воевал сначала добровольцем,
Граф,  барин, знать. В бою  - солдат и без погон?!
Его ведь не ссылали, значит – ветрогон
иль сумасшедший в приступе невольном.

А он хотел узнать, увидеть правду,
спокойно отличать реальность от мечты.
В войне и смерти нет ни капли красоты.
Там места нет забаве и параду.

Сам не однажды в шаге был от смерти.
Чуть не погиб в бою  при речке Мичике (5),
мог к горцам в плен попасть в военном бардаке(6).
Жизнь познавал в жестокой круговерти.

Присвоен был ему чин офицера.
Не раз мог получить Георгиевский крест (6).
Любил он правду, кривде выражал протест,
открыто ненавидел лицемеров.


1). Л.Н.Толстой 23 июля 1849 года он был определен канцелярским служителем в Тульское губернское правление и был произведен в чин коллежского регистратора.

2). Епифан Сехин – гребенской казак станицы Старогладковской, почти девяностолетний
    старик – охотник, позже описанный писателем  в повести «Казаки» под именем   
    Ерошки.

3). Старый казак Ерошка исповедует любовно-доброжелательное отношение к людям. Но странно не различает добро и грех. С наивным цинизмом он предлагает Оленину свести его с Марьяной, не видя в этом ничего предосудительного.

4). Толстой  подружился с чеченским юношей Садо Мисарбиевым. В письме к Татьяне Александровне Ергольской Толстой писал о нем: «Нужно вам сказать, что недалеко от лагеря есть аул, где живут чеченцы. Один юноша чеченец Садо предложил (мне) быть
кунаком.»
  Однажды в июне 1853 г., Толстой чуть не был взят в плен ватагой горцев ( около 30 человек) около крепости Воздвиженская вместе со своим кунаком Садо Мисарбиевым.
    Куначество — (от тюрк. конак, кунак - гость), распространенный на Сев. Кавказе обычай, по которому мужчины, принадлежащие к разным родам, племенам или народностям, вступают в дружеские отношения и оказывают друг другу помощь.
Википедия.

5). 17 и 18 февраля 1852 г. на реке Мичике происходили бои с горцами, в которых участвовал Толстой. В одном из боев Толстой едва не был убит: снаряд ударил в колесо пушки, которую он наводил.
  Об этом он писал Г. А. Русанову 18 февраля 1906 г.: «Сегодня 53 года, как неприятельское ядро ударило в колесо той пушки, которую я наводил. Если бы дуло пушки, из которой вылетело ядро, на 1/1000 линии было отклонено в ту или другую сторону, я был бы убит, и меня бы не было». («Вестник Европы», 1915, № 4, стр. 18.)

6). За удачное сражение на реке Мичике многие его участники получили награды, но Толстой не получил обещанного георгиевского креста. Накануне выдачи наград он так увлекся игрой в шахматы, что не явился вовремя на караул, за что получил выговор и был посажен под арест. И на следующий день, когда раздавали георгиевские кресты, он сидел под арестом.
«То, что я не получил креста, очень огорчило меня. Видно, нет мне счастья. А признаюсь, эта глупость очень утешила бы меня», — записал он.
Представлялся Толстому и второй случай получить георгиевский крест — за удачное сражение 18 февраля 1853 года. В батарею прислали два георгиевских креста. Командир батареи, обращаясь к Толстому, сказал: «Вы заслужили крест, хотите — я вам его дам, а то тут есть очень достойный солдат, который заслужил тоже и ждет креста как средства к существованию». Георгиевский крест давал право на пожизненную пенсию в размере жалованья. Толстой уступил крест старому солдату. ( И.Н.Емельянова. Толстой Л.Н. и
Кавказ)
   
                Крымская война 1853–1855 гг.
                Севастополь

             В нашей литературе ясно различима черта, до которой нет Толстого, 
             и после которой все в нашей духовной жизни содержит  след его
             творческой мысли. Как бы ни были богаты наши деды, создавшие
             нам историю и язык, заложившие основу материального бытия, мы 
             богаче их: во всех нас есть хоть по крупинке от Толстого.      
                Леонид Леонов. Слово о Толстом.
               


Есть вечная мечта врагов России.
Крым снится ворогам в несбыточных мечтах.
Собрались в свору(1) и на полных парусах
ворвались в Крым в припадке агнозии (2).

России выпала лихая доля.
В бою на Альме (3) пали тысячи солдат.
Князь Меньшиков, наверно, в чём-то виноват,
но вражьи силы превышали наши вдвое.

Манил и соблазнял их Севастополь.
Нам, всё же, удалось полки врагов сдержать,
не зная страха, почти год, им противостоять,
чтобы противник торжества не добыл.

Народ наш в этой битве был героем.
И Лев Толстой  отлично воевал в Крыму.
Он, как и все,  стоял под пулями, в дыму,
держа картину боя под контролем.

Дежурил на четвёртом бастионе.
Когда стихал обстрел и канонадный гром,
рождалась правда жизни под его пером.
Так раскрывался гений в адской зоне.

Лев жизнью рисковал и трусом не был,
он защищал в те дни Язоновский редут (4).
Гонители клевещут,  внуки помянут
добром за то, что был России предан.

Он двойственен и противоречив,
но, как ни посмотри, кого бы ни спроси,
он никогда, нигде не изменил Руси!
Он жертвенности и любви людей учил.

Завистники всё чаще упрекают Льва.
То офицер плохой, то жил как-то не так…
А судьи кто? Кто сроду не видал атак,
чья  не болела от контузий  голова?

О вере не скажу, здесь вечная вражда.
Но рыться в дневниках, ища какой-то грех,
стараться гения поднять толпе на смех,
в приличном обществе позорно, господа!

Толстого почитает весь подлунный мир.
Пусть в прошлом он и ссорился с Синодом,
но был защитником бесправного народа.
В сердцах у русских он учитель и кумир!

Писатель воевал. Он сделал всё, что мог.
Сочувствовал народу и в умах зажёг
мечту о воле, счастье. Чтоб хоть на шажок
приблизить справедливость. Он -  её пророк!

Об  участи солдата русского писал (5),
его самоотдаче, мужестве в боях.
Равно о жадных, загребущих холуях,
о воровстве которых, честно рассказал.

Пал город. В сердце отозвался болью (6).
Лев, будто сон, увидел в горький, страшный час.
Казалось, что огонь взвыл и пустился в пляс,
шипя, плюясь, шатаясь поневоле.
 
Форт Павловский - особенная рана (7).
Не вывезли  почти полтысячи солдат
из лазарета. Вновь никто не виноват,
что взрыв унёс их жизни глупо, странно.

Кому ж понравится, что быстрый острый глаз
всё видит, всё опишет без изъятья -
кровь, слёзы, боль, угрозы и проклятья.
А главное, доход для подленьких пролаз.

Упрёки гению воняют гнусью.
Ни поиски в семье нечистого белья,
ни подлые статейки мелкого жулья
не умалят заслуги перед Русью!

Он всё равно останется великим.
Его признал, читает, любит целый свет.
Совет ищи  у Льва, всегда найдёшь ответ,
в отличие от нынешних двуликих.


1). Коалиция Великобритании, Франции, Османской империи и Сардинского королевства.

2).  Агнозия ( от греческого agnosis – неведение, незнание). Медицинский термин.

3). Первое крупное сражение Крымской войны между высадившимися в Крыму войсками коалиции Великобритании, Франции и Турции, с одной стороны, и России - с другой, предопределившее начало многомесячной осады Севастополя. Оно произошло
20 сентября 1854 г. Позже 40-тысячный гарнизон Севастополя сдерживал атаки 140-тысячной осадной армии, то есть гарнизон  его был в 3,5 раза меньше осаждающих.

4).  Лев Николаевич Толстой дежурил на Язоновском редуте (укрепление левого фланга  самого опасного 4 бастиона), меняясь через четверо суток с другими офицерами батареи.
Поскольку выбывали раненые и убитые, иногда приходилось стоять по две вахты подряд.
Недалеко Язоновского редута находилось самое гиблое место — передовая 4-го бастиона. Здесь, на земляном валу, были установлены большие морские орудия. Вокруг них туры
(корзины с землёй), а перед ними — канатные заслоны, предохранявшие орудийную прислугу от вражеских пуль и осколков. На этом месте погибло множество защитников Севастополя.

5). Л.Толстой писал: - Армейский солдат имеет от правительства только строго необходимое для того, чтобы не умереть от холода и голода. По неправильному же организованию нашего войска, дающему возможность всем тем лицам (а их ужасно много), через руки которых проходит его содержание, отклонять оное в свою пользу, солдат получает на деле меньше необходимого и часто умирает от лишений. Я буду говорить про военное время. Солдат получает у нас от правительства (по закону) пищу хорошую и достаточную, одежду плохую, жалованье ничтожное. На деле же он получает плохую пищу,— пища нечиста и неразнообразна (капуста),— одежду плохую и недостаточную,— сукно плохого достоинства, шубы нет,— и никакого жалованья.
  Причина же общая есть злоупотребленное доверие правительства к начальникам частей в отношении продовольствия ...
   (Проект о переформировании армии. Первая редакция. Л.Н. Толстой Собр. соч. в 22 тт.
Т. 16)

6).  День падения города-героя Толстой называл печальным днём своей жизни. «Я плакал, когда видел город, объятый пламенем, и французские знамёна на наших бастионах», — признавался Лев Николаевич в письме к Т. А. Ергольской накануне дня своего 27-летия.
   То, что он пережил в дни падения Севастополя, оставило неизгладимый след в его душе. Так, в 1902 году во время тяжёлой болезни Толстой в бреду повторял: «Севастополь горит! Севастополь горит…»

7). Около двух часов дня  28-го августа был взорван Павловский форт. Толстой был очевидцем этого взрыва и впоследствии несколько раз рассказывал о том, при каких обстоятельствах взрыв этот был произведен. На Павловском форту была расположена сильная батарея, с которой можно было обстрелять весь город; невозможно было оставлять ее французам. Здесь же, на мыске, было госпитальное отделение, где находились тяжелораненые. Днем 28 августа Толстой зашел в палатку к знакомому офицеру Голицыну, где застал своего приятеля, командира 2-го Полтавского полка 8-й пехотной дивизии князя Сергея Семеновича Урусова и капитан-лейтенанта Д. В. Ильинского. За обедом Ильинский все время молчал, а после обеда улегся спать в яме перед палаткой.
«Знаете, что он сейчас сделал? — спросил Урусов. — Он взорвал Павловский мысок, чтобы не достался французам».
«А на мыске в то время, — рассказывал впоследствии Толстой, — было пятьсот наиболее тяжело раненных, которые все погибли при взрыве...» «Потом пытались отрицать это, но я знаю, что это было так», — говорил Толстой.
О том, что еще 27 августа «на каменном полу Павловской набережной» лежало пятьсот «смертельно раненных, просящих бога о смерти», Толстой упоминает в последней главе рассказа «Севастополь в августе».

(Гусев Н. Н.: Л. Н. Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год.
Глава одиннадцатая. В Севастополе.)