Рубеж

На рубеже, случайно разделившем
холодный свет и благостную тьму,
я осознал, что веры нету выше,
чем та, что воздана себе же самому.

Когда хрустят измученные пальцы
в попытке душу падшую спасти
в среде таких же каменных скитальцев,
которым только лишь и с тьмою по пути.

А не пойти - себя же уничтожить.
За малодушьем - бесов легион,
и ты не можешь их собой умножить,
ну, вот хотя бы потому, что ты - не он,

а значит всё! Придётся не сдаваться,
и, может быть, рассыпавшись в борьбе,
отбросить маску вечного паяца,
чтоб не найти чужих в изрубленном себе!

И ты грызёшь мгновенье, как буханку,
которой в полдень с выпечки уж год,
меняя тубик старый на волчанку
и кое-что из в небо вписанных невзгод.

За пылью истин солнце укоризны
тебе откроет к счастью коридор,
где смерти нет, как, впрочем, нет и жизни,
а есть лишь с совестью тяжёлый разговор.

И если в нём ты беден в аргументах,
лицом всё долу, тягостно молчишь,
то ты - из безнадежных пациентов,
которым нечего искать себя в ночи.

Вот исходя из этих вот аллюзий,
я и бреду на взятый мной рубеж
меж затхлым миром денежных иллюзий
и тьмой души, в которой воздух свеж,

и там, на нём, забрызганном лишь кровью
не устоявших в битве за себя,
я встану вновь у мира в изголовье
и улыбнусь вас всем, не любящим, любя...