Разлагающее свойство целлофановых пакетов и колы

  Целлофановые пакеты разных объёмов и цветов, ещё вчера находившиеся в тесных пачках, прижатые боками друг к другу, так любовно называемые продавцами то «маечками», то ещё непонятно какими предметами нижнего белья (так смешно, - а насыпьте мне в маечку да гречи, с килограмм). Ещё совсем недавно ожидавшие своей участи (кому как повезёт), теперь уже скомканные как попало, находясь «все в одном» красивом американском фирменном пакете «Мальборо», хранившемся с незапамятных времен доперестроечного периода Кайнозоя (а что с ними станется?), дружно шуршали при любом касании их, в специально отведённом месте на кухне у старого морского волка, не раз обошедшего вокруг нашего шарика, то бишь планеты Земля.
  О, сколько их, бесхозных, дрейфующих по морям и океанам, иногда целыми островами, повидал он на своем моряцком веку. Мореман, привыкший во всём к флотскому порядку, знающий основную формулу морского бытия «подальше от начальства, поближе к месту, где всегда есть чем поживиться даже вездесущим тараканам, выделил на своём, сравнительно даже с кораблём, малом помещении, камбузе (как много в этом слове морской романтики, что слово кухня просто становилось ругательным) уголок, где в подвешенном состоянии (а вдруг всё-таки качать начнёт), хранились они, родимые… о которых ведётся речь и без которых нынче в хозяйстве, как без рук.
  Седой, порядком подуставший от моря, назовём его нынче расхожим клише, «последним романтиком», помнил ещё времена (о какие то были времена!). Промокнув лёгкой бумажной салфеткой, на которой проступали очертания якоря, если посмотреть на свет сквозь (прямо-таки тебе водяной знак), вдруг набежавшую солёную, как воду в Баб-эль-Мандебском проливе, слезу, он вспомнил, как это чудо прозорливого ума химиков, стирали в тёплой в воде, добавляя в неё прекрасный стиральный порошок с таким несущим много информации названием, как «Новость». А потом заботливо, даже любовно, не побоюсь этого слова, развешивали на балконах, как флаги расцвечивания в дни революционных праздников на судах тогда ещё существующего Азово-Черноморского флота…
  И так на всём пространстве нашей необъятной Родины, о которой сам Г. Г. Маркес сказал, что СССР – это 22400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы. «Гы-гы…» - усмехнулся просоленный всеми ветрами дальних странствий моряк, вспомнив прекрасное лицо Семён Семёныча Горбункова из глубоко ему патриотичного кино «Бриллиантовая рука». Он даже вспомнил детские годы, когда его дорогая тётя  Роза принесла в дом чудо напиток, открыв Америку Пепси-колой (та же фигня, что и Кока…) и дала по старшинству, первой, попробовать бабушке, которая очень любила  красное… Бабуля, выпив заморского газированного, как ей показалось, вина, подождав некоторое время одной ей тогда знакомого чувства и не дождавшись его, сделала точно такое же лицо, как артист Никулин…
Так я о чём? Отвлёкся…
  Вот я, заканчивая на этой ноте свое воспоминание, говорю: «Проклятые эти капиталюги-хапуги придумали и пакеты эти и колу для чего? Известно…»

Кайнозой — текущая эра геологической истории Земли. Началась ~66 миллионов лет назад и продолжается до сих пор.

Габриэль Хосе де ла Конкордиа «Гбо» Гарсиа Маркес — колумбийский писатель-прозаик, журналист, издатель и политический деятель.