La Loba

Седая волчица плетется по лесу, лапы волочит, за ней - ржавый след,
Горящий под солнцем, в сумраке, ночью,
Ведущий наощупь куда-то на свет.
Встретит ли старая новый рассвет?
Живой - уже нет.
В еловом гнезде свою шкуру постелит,
Вылижет раны до мяса, насквозь,
Завоет последнюю в небо с метелью,
и тотчас к Медведицам
Ветер понёс
На руках из ветвистых и юных берёз,
Поцеловав прямо в нос.

Оденется в лето земля, зерно прорастёт,
Высохнут кости, что дух испустили,
И только La Loba, что в склонах гранитных, скитаясь, живёт,
Начнёт собирать из волчицы картину.
В горах найдет зубы, откопает ребро,
По косточке выловит с каждой реки -
Вот уже морда, а вот и бедро,
Хвост не видали? Эй, рыбаки!
Шныряя по руслам сезон за сезоном,
Старуха ваяет скульптуру ночами,
Чтоб сесть, наконец, отдышавшись, со стоном,
И спеть над готовым скелетом.

И тут застучало звериное тело,
Плотью покрылось, сверкнули глаза,
Песня всё громче, шерсть заблестела,
Волчица уже без оглядки назад,
Без устали к солнцу бежит, со всех длинных лап.
Старуха довольна, песня допета,
Не различить ей вдали уж искрящийся мех.
Внезапно послышался девичий смех.
Свободный и звонкий.
Живой и согретый.