На Пасху с вдохновеньем

Евангелья гласят:
Иешуа приговорён евреями,
А римлянами, чтобы не ссориться
С евреями, распят.
История подробностями не распологает.
Но почему ж, не верить Евангелью Матфея.
Считают, что Матфей был человек реальный.
К тому же, версия распятия,
Как минимум, и не одна, такая.

К примеру, версия:
У Иешуа был брат.
И он был схвачен и распят.
Тем более, что миф гласит,
Был Прокуратор против казни.
Ему-то Иешуа нисколько не мешал.
Но синедрион жёстко настоял.
А прокуратор-то не простак,
Евреев он провёл.
Подсунул братца палачу,
И тот его распял.

И эта версия правдоподобна.
Но, вот история какая,
Нигде, в Евангелье,
И в источниках других, не говорят,
Что у Иешуа был Брат.
Поэтому, нет основания её принять.
Однако, у Иешуа были последователи
– ученики, за него готовые,
Не только жизнь, но честь отдать!

Как было в самом деле, мы не знаем,
Но некто, скоре всего, один из них, 
Жертвуя собой, по-видимому,
Мог отдаться в руки палача.
И был распят вместо Иешуа.
А так как, висел прибитым на кресте,
В жару, всю предпасхальную неделю,
Как всякий труп, птицами клевался,
И разлагался.  Неузнаваем стал.
Был с плачем снят с креста, 
Средь ночи заменён Иешуа,
И утром ученикам живым предстал.

Кто и как этот подвиг совершил,
Скорей всего мы не узнаем,
Но преклониться перед ним,
Нам никто не помешает.
Этот эпизод из жизни Бога-Человека,
Который мир осчастливил и одухотворил,
Следует признать свершением чудесным.
Божественную гуманность
Во славу, истинного Иешуа,
И тех, других святых людей,
Принять возможно и уместно.

Но если эту версию, признать,
То веру в Господа, справедливой ипостаси,
Важнейшим фактром в истории людей,
Нас грешных, за основную, облагородившую,
Сделавших нас Номо, безоговорочно принять.
Всем, не только истинно уверовавшим в бога,
Но и тем, кто хоть не верит,
Но отличает людей от всякого зверья,
И поклонившись низко Иешуа,
Его иконе  помолиться, свечу поставить.
И всем им, как святым,
Должное, во-истину воздать!