Отцу

Ты на другом берегу, где Стамбул и Измир –
Там зацветают фонарики медные в полночь,
Теплым дыханьем наполнив изменчивый мир
Старой кофейни с названьем, что утром не вспомнить.

В лодочке лунной уже не доплыть до тебя,
Старый отец мой в одеждах из ветра и пыли...
Белый твой город границей ушел в облака
Линией четкой, тугрой, невидимкой чернильной...

Россыпь алмазов, гранатов, сапфиров и слов –
Камешки в море, которые бьются в прибое...
Я только дервиш, который не знает основ
Древнего знания, скрытого в жалящей соли,

Что проступает на коже моей в темноте,
Вязью арабской Стамбул и Измир потревожив..
Что мне поможет, когда зацветет во дворе
Гибкий инжир /он за год стал и выше, и строже.../

Ты на другом берегу. Я хороший пловец,
Но этот город – лишь дымка в плену у тумана.
Ждет муэдзин, когда спустится к морю Творец,
Чтобы пропеть ему долгий азан и осанну.

Что мне пропеть о тебе? Сводит горечью рот,
Катится соль по щекам, словно пять, а не сорок...
Там, далеко, у Стамбула, есть каменный грот –
души толпятся у входа в дурманящий морок.

Не забывай меня – я не забуду тебя.
Камешки в море бросаю, встаю на рассвете,
Плечи к тебе обратив через море – туда,
Где ты один, где в волну не заброшены сети.

Ты на другом берегу, где Стамбул и Измир.
Стекла цветные мерцают в кофейне под вечер.
Тихо поют девять джинов и ангел один...
В небе твой город, а значит, он светел и вечен.

Ты на другой стороне, где Стамбул и Измир...