Боги подземного мира

1.

Будь проклят час когда к гадалке я
сходил судьбу свою узнать,
что стала жуткою и жалкою
в плену прерывистого сна.

Хотелось что-нибудь хорошее
заполучить от встречи с ней,
но как теперь с такою ношею,
что прогибает плечи мне?

Пошёл из любопытства голого.
Да и берёт любой пророк
дешевле, чем визит к психологу.
Веселье выйдет, или прок.

Вошёл в квартирку на окраине.
Сидит старуха.
- Вам кого? —
- Я думал, что ты знаешь тайное? —
так начиналось волшебство.

- Во всём подобном — в тёмном лесе я
и сомневаюсь, уж прости.
Бывал далёк от мракобесия,
но стало в жизни не везти.

Поведай малое о будущем,
тогда ладонь позолочу.
Мне сорок, я женат, я булочник,
живу не посреди лачуг.

Имел успех в семейном бизнесе,
да всё пошло в тартарары,
как мир погряз в коронакризисе.
Теперь — банкрот. Я — хрен с горы.

С женой чужими станем скоро мы.
Ещё и приставы трясут
(не рассчитался с кредиторами
и проиграл четвёртый суд).

Утешь меня, уверь что лучшее
ждёт за грядущем декабрём
и как и все развесив уши я
пойду с придуманным добром.

Моя который год по ящику
в часы свободные глядит
на битвы чёртовых обманщиков.
Я вряд ли верю. Вот вердикт.

И всё же в горький год отчаянья
сладка и выдумка, как мёд,
своею ложью укачай меня
и голос разума уснёт.

Ни в церковь скептикам не велено,
и ни до Шамбалы в Тибет.
И говорит она:
- Неверие
черта хорошая в тебе.

Да только что скажу, всё сбудется.
Согласен. Дурень, отвечай?! —
собачья стая взвыла с улицы,
пошли мурашки по плечам.

Колоды карт и украшений я
из перевёрнутых крестов
не видел.
Кто она — мошенница,
или безумна?
Стоп же, стоп.

Остановись и прочь скорее, но:
"Вы шарлатанка, или да?" —
спросить её мне горем велено
(так зачинается беда).

Шепнула, дунула на волосы,
(не чистить зубы тон дурной)
и я закашлялся вполголоса,
а ей чертовке всё равно.

Глаза в мои вгляделись пристально.
Подумал: "поздно ей к врачу".
Казалось, миг и я не выстою.
Как оказалось — проворчу:

- Скажи, когда всё это кончится?!
Ухмылку с уст её смело:
- Твоя жена пойдёт уборщицей,
а ты с ума сползёшь, милок.

И замолчала тут же гадина.
- И всё?!
- И всё. Позолоти, —
и две её глазные впадины
явили мерзость во плоти.

Я чертыхнулся, хлопнул дверью и
не появлялся больше там,
но что теперь пройдёт неверие,
хоть плюй в лицо не ожидал.

2.

Забылся случай этот вскоре, но
заметил как-то в темноте:
во мне её речами вскормлены
черты какие-то не те,

что характерны были ранее.
Божусь, наврать не даст жена:
я будто слышал заклинания,
как наступала тишина.

И запах изо рта преследовал,
и что-то виделось порой;
и как-то я, устав от этого,
решился на визит второй.

Звоню спросить явиться можно ли?
А мне:
- Прасковья Антонюк
лет пять мертва. Всего хорошего.
- Ошибка это. Кто вы?
- Внук.

Затем гудки пошли короткие
и дрожь мурашками по мне:
заметно как белел бородкою,
всю полночь думая о ней.

Зло под различными личинами
способно прятаться и что
от бабки пахло мертвечиною
я понял, встав в ночи у штор,

где за окном она — проклятая.
Едва припомнил Отче наш,
и уши заложило ватою...
"Елеем, батюшка, помажь!

Я грешник!" Скучно жить без риска, ведь
зубря псалмы от сих, до сих,
с утра впервые брёл на исповедь,
а на меня косились "псих!

Пришёл во время карантинное".
- Ты, сын мой, хочешь захворать?!
Но даже ради десятины мы
не служим нынче. Сам не рад.

Поставь свечу, а службы можете
и дома слушать. Бог везде!" —
поправил маску поп на роже и
засквернословил я:
"пиз*ец".

3.

Устал который час ворочаться
до наступления зари,
приходит мёртвая пророчица
и об ужасном говорит.

Она сулит мне впасть в безумие.
И чертыхаюсь и ворчу,
а за окном стою в лесу не я.
Чур меня, чур!
Чур меня, чур!

"Позолоти ручонку бабушке"
и к горлу простирает кисть,
с которой падают опарыши
и плоть гниющая, и слизь.

Я выбегаю с криком в комнату
и косо пялится родня.
"И где же, где же, где же золото?!"
Меня у бесов не отнять.

Включаю свет, мозги и радио.
С мозгами многим тяжелей,
мы с ними явно не поладили.
Я — нездоров, они — желе.

Найти меж станций Слово пробую.
Ведущий выучил Псалтырь,
но всё равно за миг под рёбрами
не распускаются сады.

Как будто я полночный беженец
топчу свой ужас, как клопа.
Спросонья близкие рассержены:
"Что расшумелся, психопат?!"

На дне я. Мысли лезут комьями
о дне, или о новом дне
и взглянет Бездна заоконная
в меня стоящего пред ней.

"Не реки крови там, а тропы ведь?" —
Закрою шторы, увильну,
но в белый шум ныряет проповедь,
теряю радиоволну.

"О, небеса святые, слава вам!" —
язык мой, словно помело
и по плечу скоблит костлявая:
"Я бог живущий под землёй".

2 октября 2020 08:00