Хилэр Беллок Героическая поэма, посвященная вину

Героическая поэма, посвященная вину

Посвящается Даффу Куперу

Пусть будет заключаться в том твоя заслуга,
Чтобы прославлять и восхвалять таинственного друга-
Вино, родник искусств и мыслей благородных,
Вино, привилегию людей свободных, 
Вино, мщение несущее с собой,
Вино и с мудростью, и с силою большой.
Воспрянь, Муза Италии, и вино воспой!

Воспой, Муза, тех, кто из азиатской дали
На колесницах боевых сюда скакали.
Пламя, знак солнца, впереди, и барсов стая;
Воспой, как ветер тирсу колыхая,
Нес звуки барабанов и цимбал
Тех, кто в Элладу прискакал.
Это преобразователи Эллады,
Эгейские моря им были рады.
Моря гнали волны без конца,
Тяжелые, как будто из свинца.
Их гребни слабо поднимались
И в пену сразу превращались.
Как вдруг гористый островок возник,
Над ним раздался чаек крик,
Утром повеял свежий ветерок,
Его моряк заметить мог.
Затем появились Дионис и члены его свиты,
У них ступени серебром покрыты.
Когда они идут, ветер несет
Волшебное влияние вперед.
Магическое слово произнесено,
И островам дано было вино!
Свита несет мимо домов и стен
К Храмовой роще свет перемен.
Теперь лоза покроет на века
Большое побережье материка –
Гребни Эвбеи, священные холмы
Аргуса и Авлида на фоне тьмы. 
Над горизонтом возник дрожащий свет,
От бога и его спутников идущий след.
Они слились с облаком, которое освещено.
И всюду вино, непобедимое вино! 
Лоза по Пелагскому плато пойдет
Туда, где надежно круча стережет
Волчьи логова; идет в бесплодный край
К реке Ауфид, где собирали скудный урожай,
Но где теперь лоза, как верный друг,
Заменит вовсе бесполезный плуг;
Туда, где на высоких вязах вскоре
Повиснут гирлянды, отражаясь в море;
Туда, где африканские равнины
Горячему солнцу подставляют спины.
Гальма рожает, Тапса их лелеет,
К северу равнина зеленеет
Рядом с туманною рекой,
Лоза растет под величавою сосной.    
Лозы по деревьям ползут порой,
Дома и храмы освящены лозой.
 
Итак, работа того дня сполна
Была успешно завершена.
Покинув в Иберии неприветливую твердь,
Бог Дионис решил вокруг всё осмотреть.
Он остановился наверху Атласа.
Перед наступлением ночного часа.
Вокруг могучий океан с далекою звездой,
Повсюду тишина,  торжественный покой.
Гигантская тень героя Геркулеса
Приветствует Диониса – отпрыска Зевеса.

На свете есть те, кто не согласен с нами,
Кто дышит зловонными парами,
И кто сидит у адского колодца,
Откуда отвратительная жижа льется.
У них душа грехом поражена
И ненавистью пропитана сполна.
Это как раз те, кто безнадежно глупы,
Кого зовут в насмешку «водохлюпы».
Какие ведьмы их зачали?
Какие импотенты их отцами стали?
Какая тираническая сила
Со злобной улыбкой их сгубила?
В каких пещерах эти люди прозябали
И свежим воздухом ни разу не дышали?
Судьба нашего страдающего рода,
Выброшенного когда-то за ворота
С потерей наследия в одно мгновение
За то, что не побороли искушение –
Бродить по свету, устали не зная,
Держа перед глазами блаженство рая.
Должны ли мы, приняв дары,
Несчастными страдать до сей поры?
И неужели мерзкое, ужасное
Скрыть может мимолетное прекрасное?
 
Мудрый исходный рок неумолим,
Но он исправиться дает шанс им.
В тени божественных щедрот
Может размножаться грязный сброд,
Ужасный, опустившийся народ.
Если кому случится заразиться,
Людского облика может он лишиться,
К несчастью, будет, обречен
Лишь пить, как скот и звери, воду он.   
Ведь не для них на протяжении веков
Катит Рейн волны у златых холмов.
Ведь не для них Роны винтаж –
Вина Шато дю Пап и Эрмитаж.
Для них пустой звук - виноград Турени –
Источник прекрасных наслаждений.
Для них неподходящая пора,
Когда в Бургундии стоит жара.
Они вино не станут очищать,
Его разбавлять или укреплять.
Никчемными для них работы были
Бога-отца разлить в бутыли.
Источник мудрости и знания
Проходит мимо их внимания.
Глаза пустые в их глазницах,
Их ум без памяти, бессмысленные лица.
Когда мы открываем бронзовые двери ночи,
Когда вверх смотрят наши очи,
Когда воспаряем духом к небесам,
Блаженно бродим там и сям
Со светочами гения и музы,
Открыв для радости все шлюзы,
Они глядят в одну лишь точку,
Вздыхают, стонут в одиночку.
Когда мы от трудов блаженных отдыхаем,
Мы об объятиях прекрасных дев мечтаем
Подобно нашему кумиру,
Который дары приносит  миру,
И поработав над созиданием изрядно,
Лежит на груди прекрасной Ариадны.
Они из темноты вновь в темноту вступают,
Покинутые людьми, друзей не знают.
Мы, выпив в кружке вино до донца,
Утром встаем гонцами солнца,
Покинув ночную тьму и чернь,
Как равные, встречаем светлый день.
А все ненавистники вина
Мрачными отходят ото сна.
У них как не было радости, так и нет,
Хмурое утро, серый рассвет. 

Забудь о них! В дионисийском кругу
Воспой Ио, Ио на лугу.

Отец Ленейский, чью силу мы черпаем,
От кого смех, войны, гимны получаем -
Знай о  наследии, что твою славу воспевает,
Когда у нас плохое время наступает,
Когда бледнеет красоты кумир,
В грязь низость втаптывает весь мир. 
Мы, падшие люди, отвергнуты богами.
Один лишь ты, Бог виноделия, остался с нами.
С твоею помощью возникли Колоннада,
С башнями ворота, ткани нашего наряда,
И трубный клич, и целый ряд фонтанов,
Каменная стела выше великанов,
Арка, неподверженная разрушению,
Которая не подвластна времени течению,
И, наконец, гений-хранитель их, поэзии экстаз,
Который, пережив века, дошел до нас.
Все это твое, Ленейский Бог. 

С тобой провидцы внутрь бросают взгляд,
Статуя оживает, мы ждем богов возврат,
С пеной и грохотом большим
Поток Аквории приходит в Рим.
Сотни ключей бьют в Альбе, радость это,
Смеется Дженцано, поет Орвието.
О, Орвието Этрурии с пламенем подземным,
Ты остаешься вечно неизменным.
А я стою в этот божественный сентябрьский час,
Когда дневной свет уже почти погас,
И чувствую, как гроздья силу набирают,
А звезды между тем вверху сияют.

Я видел сытые стада коров,
Бредущие вниз с окрестных холмов.
Я с радостью оценивал свой урожай,
Мечтал обрести себе здесь рай.
И каждый вечер перезвон колоколов
Сливался с дудками аппенинских пастухов,
Сзывавших скот туда, где древние селения
Были местами умиротворения .
Мне итальянская муза подтвердила:
Всё это было, было, было.

Но так как я не хотел, да и не мог остаться,
То нужно было постараться
Сохранить в целостности былую страсть,
Которая потом может пропасть…
Так не один скиталец обращался к небесам,
Когда в непогоду, по ночам
На корабле Атлантику пересекал,
На Севере в кораблекрушенье попадал
И зимовал на безлюдных берегах,
Где царят отчаяние и страх.
И не один воин, покинув поле боя,
Нес разбитый меч и щит с собою,
Носил имя, полное презрения,
Раны, не заслужившие почтения;
Сильные удары, но впустую, без вознаграждения.

Мне землю благодатную  покинуть надо
И солнце, щедрое для винограда.
Пойду, как виноградарь, вдоль плетня
По длинным теням угасающего дня.
Будет по равнинам скользить мой взгляд
И по холмам, которые в тени уже стоят.
Мне больше не видны пики вершин,
Нет ничего передо мной, стою один.
Товарищ командир, кого я обожал,
Вот что мне на прощание сказал:
«Через мгновение снова буду пить я с вами,
Но в царстве моего отца, с ушедшими друзьями»
Не ставьте чаши в стороне,
Когда последний час придет ко мне.
Пора скитаний прекратится,
Юность опять должна явиться


С чашей открытой и большой,
С благословением под золотой каймой.
Коснется помертвевших губ глоток вина
И связь с другим миром будет создана.
Вино, надежный брат, последний компаньон,
Меня приподними и развей мой сон.

              Хилэр Беллок   
 
Примечания.