Тристих накануне октября

I

В моём саду теряет листья вяз,
Как медленно лысеющий философ,
Рассудку моему хватает глаз,
Чтоб тишине не задавать вопросов.
Листвы обрывки нервно теребя,
Задумчиво качающийся гений,
Вяз тихо шепчет мне: — Познай себя...
На непонятном языке растений.
Я удивлённо на него смотрю,
И неспособен разобрать ни слова,
Покорно прирастаю к октябрю,
Всей кожей, что корою стать готова.
Я ощущаю жизнь, как долгий звук,
Он мелкой дрожью проникает в клетки,
Становится длиннее тень от рук,
Наполовину превращённых в ветки.
Не сделать шага, с места не сойти,
Не разорвать корней тугие путы,
Рука к губам не может поднести
Отвар осенней вяжущей цикуты.
 
II

Когда, как будто краски на холсте,
Цвета погасли в сумрачной палитре,
Ко мне явился всадник в темноте,
В седых доспехах, страшный, как Лжедмитрий.
Меч обоюдоострый обнимал
Горбатый рыцарь сильными руками,
Он все свои сраженья проиграл
И бормотал проклятия стихами,
Едва не умоляя: — Хватит лжи.
Заставь проснуться дремлющее слово
И неразумным правду покажи
О том, что ждёт когда-нибудь любого,
О том, что непонятно почему,
Свой путь по доброй воле выбирая,
В конце пути мы падаем во тьму,
Где не осталось ада или рая.
А я спросил: — Но за какой же грех,
Намного больший, чем нелепый случай,
Меня, несчастный, выбрал ты из всех?
Зачем пришёл меня смущать и мучить?
Он непрозрачным стал, почти живой,
Лукаво и знакомо улыбнулся,
Ответив мне: — Ты говоришь с собой...
И смехом, исчезая, захлебнулся.
 
III

Ты пишешь сообщение, а он,
Твои слова упрямо исправляя,
Оракул древний, а не телефон,
Изменит слово «наш» на «Навсикая».
Он понимает, что-нибудь едва,
Но, кажется, ему известна тайна,
В «невероятном» слышит он «Нева»,
И я боюсь, что это не случайно.
Он слог за слогом подменить готов
Любую фразу, как шутник незримый,
Ведь наша речь — замена ветхих слов
На те, что никогда незаменимы.
Не это ли случается с тобой,
Когда, уставший от дневного груза,
Уснёшь и вдруг тебя во тьме ночной
Касается встревоженная муза?