Взял свою кисть усталый Бог

Взял свою кисть усталый Бог,
Потратив целый век,
Ведь в мыслях у него, двуног,
Вселился человек.

Каким его нарисовать?
Наверное трёхруким?
Чтоб мог готовить, убирать
В убогонькой лачуге.

Начнем! Одна уже рука
Практически готова.
Её раскрасим мы едва,
Чтобы заняться новой.

Вторую руку срисовать
Он с первой умудрился,
Зеркальный образ создавать
Он быстро научился!

А третью руку нам куда?
Может сюда? Отлично!
Стоп, не подходит - вот беда,
Ведь это неприлично...

И тут приполз дружище Змей,
Что с Богом очень дружен.
Сказал: «Эй, шеф, ты не робей!
Кому двурукий нужен?!»

Но Бог сказал: «Ты знаешь, Змей,
Его таким оставим,
Да... будет несколько трудней -
Работать хоть заставим!»

Добавил светлые мечты
В тот образ многогранный,
И обещаний, что пусты,
Запретный плод желанный.

А Змей добавил тень ему,
Придав другого лоска,
Сказал: «То надо лишь ему,
Чтоб образ не был плоским».

И Бог, подумав, написал
Ещё одну картину -
Он женщину нарисовал,
И дал ей чувств лавину.

Чтоб вместе жизнь свою вели,
Любили и грустили,
И ветви рода заплели,
И страхи пережили.

Чтобы в саду своём всегда,
Им было только счастье!
И не ступала чтоб беда,
И не имела власти.

Картины этой идеал!
Остался Бог доволен.
А Змей, бесстыжий аморал,
Был сразу им уволен.

Но уползая, этот гад,
Хвостом своим мотая,
Рисует яблони наряд,
Поспешно выбегая...