Живи и помни...

О детях блокадного Ленинграда

               
                (По заказу куратора проекта «Связь поколений»
                Совета ветеранов педагогического труда
                Управления образования ЗАТО Северск)

Перебираю в руках   Справки о смерти. Слово «смерть» всегда вызывает содрогание.
А здесь...
Выданы копии в 2015 году. Всего их девять. И дата смерти указана одна: 20 мая 1943 года.
А возраст умерших?
О, какой возраст!
Пять, шесть, семь, восемь лет...
Ну что здесь  добавить?..
Место кончины: город Томск. Все из детского дома №2.
Здесь можно разразиться, казалось бы справедливым, гневом: как могли допустить такое далеко от фронта!?.
Куда смотрели работники детского дома!?.
Сейчас, наверное, самое время вернуться к событиям 77-летней давности...

Блокада Ленинграда (8 сентября 1941-27 января 1944) – трагический период истории города на Неве, когда только от голода погибло свыше  640 тысяч  жителей, десятки тысяч погибли при артиллерийских обстрелах и бомбардировках, умерли в эвакуации. За годы блокады в городе на Неве погибло по разным данным от 600 тысяч до 1,5 миллионов человек. Точную цифру историки не могут назвать до сих пор...
Продовольственные и топливные запасы были ограничены (только на 1-2 месяца). 8 сентября 1941 года в результате авиационного налёта и возникшего пожара сгорели, так называемые, Бадаевские продовольственные склады.
Были введены продовольственные карточки: с 1 октября рабочие и инженерно-технические работники стали получать по 400 г хлеба в сутки, все остальные – по 200 г. Остановился общественный транспорт, потому что к зиме 1941 – 1942 не осталось никаких топливных запасов и электроэнергии. Запасы продовольствия стремительно сокращались, и в январе 1942 года на человека уже приходилось только по 200 и 125 г хлеба в день: "125 блокадных грамм с огнём и кровью пополам...». Написала я эти строки советской, ленинградской поэтессы Ольги Берггольц по памяти. Они, эти строки долгие послевоенные десятилетия звучали как набат торжества жизни в дни памяти.
Изначально хлеб делался (именно «делался», а не выпекался) из ржаной муки, но когда её запасы истощились, в тесто стали добавлять разные, для нас сегодняшних, неприемлемые примеси: пищевую целлюлозу, жмых (продукт, получаемый после отжима растительного масла из семян масличных культур: подсолнечника, льна —  корм для сельскохозяйственных животных), обойную (мучную) пыль или хвою. В ход также шла лебеда, древесная кора, соевый шрот (жмых при получении соевого масла), отруби (оболочка и отходы при перемолке зерна). И это называлось хлебом, и часами за ним выстаивали в  очередях жители города на Неве.
К концу февраля 1942 года в Ленинграде от холода и голода умерло более 200 тысяч человек. Но город жил и боролся. И жили в этом городе дети.
При чём здесь дети?
Дети — безвинные души?
Мы, взрослые, во все десятилетия, в ответе за их жизни!
Подумать только: они 4-8 летние выжили в те страшные зимы! Прошли испытания голодом, холодом и сиротством. Казалось, на последнем дыхании жизнь теплилась в  маленьких измождённых тЕльцах.
И вот она свобода, долгожданная свобода от страха перед будущим. Ещё блокада полностью не прорвана. А их — детей — собирали отряды добровольцев,  сандружинниц по опустевшим вымороженным квартирам, в подвалах, на улицах, несли в пункты сбора детей.  Там под наблюдением врачей — первый приём пищи, питья... потом по «дороге жизни» через Ладогу, под обстрелами фашистов вывозили на большую землю.
Уж здесь-то, вдали, казалось им бы жить да жить!
Но почему же у меня в руках копии этих треклятых справок о смерти...
Чтобы как-то прояснить ситуацию,  Томская инициативная группа «Краевед» в составе  трёх человек: Мороковой Натальи Бариевны, ветерана томского поискового движения; Курбатской Натальи Виллибальдовны, старшего лаборанта университетского Гербария имени П.Н. Крылова; Ларионовой Светланы Ивановны, куратора проекта «Связь поколений» Совета ветеранов педагогического труда Управления образования ЗАТО Северск, выехали на городском транспорте по запланированному маршруту «Лагерный сад – Дачный городок» на место захоронения девяти ребят из города Ленинграда, ушедших из жизни 20 мая 1943 года.
Цель поездки: формирование  исторической памяти через имеющиеся архивные     документы, а также свидетельства очевидцев.
Наталья Виллибайдовна Курбатская рассказала, что работа по благоустройству  и по ухаживанию за могилами ребят-блокадников, начатая в 1975 году, продолжается и в настоящее время.
Наталья Бариевна Морокова показала копии справок детей о смерти, которые она получила в архиве Отдела ЗАГС города Томска и Томского района Департамента ЗАГС Томской области по Эуштинскому сельскому Совету Томского района Новосибирской  области*. Дата выдачи 09 июня 2015 года.
При обсуждении дальнейшего плана совместной работы обсудили вопрос  о расширении участия общественных и некоммерческих организаций                в патриотическом воспитании граждан.
Подвели итог данной встречи, который заключался в том, что молодому поколению необходимо  знать и помнить  истории человеческих судеб, которые складывались в годы Великой Отечественной войны в Томске и Томской области.
Как же так получилось, что далеко за Уралом на Томской земле похоронены дети, спасшиеся от блокады?
Безвинные души девяти совсем маленьких ленинградцев покинули грешную землю с её злыми властителями, развязавшими войну на их уничтожение:
Баранов Николай, 7 лет
Бесфамильный Николай, 5 лет
Дробышева Вера, 7 лет
Емельянов Василий Евстафьевич, 7 лет
Исаков Генадий** Иванович, 6 лет
Непомнящий Алексей Гаврилович, 7 лет
Петров Павел Афанасьевич, 8 лет
Рыбин Владимир Иванович, 6 лет
Шубин Николай Павлович, 7 лет.
Как знать?
Возможно в последние минуты в их замутнённом сознании вспыхивали картинки из мирной довоенной жизни.
Кто-то быть может вспомнил, как майским воскресным утром, как раз в аккурат за месяц до войны, всей семьёй он впервые посмотрел красоту Петергофских фонтанов, прыгал по Водяной дороге Шутихи, придуманной Петром I, удивляясь тому, как под его быстрыми детскими ножками впрыскивали маленькие фонтанчики, а под ногами высокого дяди — большие, в его рост водяные струи. И сейчас он сожалел о том, что так и не узнает секрет  Шутихи.
А кому-то привиделся его предвоенный День рождения: праздничный пирог, испечённый бабушкой, друзья-соседи с подарками. Засыпая после такого хлопотного дня, он мечтал, как в семь лет пойдёт в школу, и будет самым лучшим, самым первым учеником. Но этого не случилось.
Наверное, у кого-то в угасающем сознании промелькнула Октябрьская демонстрация 7 ноября сорокового года, когда он был выше всех на Дворцовой площади, потому что проходил по ней на плечах у папы, такого большого и надёжного, и громче всех, повторяя за взрослыми, кричал «Урраааа!» А позже был праздничный стол, за которым сидел он в окружении любимых людей и слушал заздравные в честь любимого вождя, советского народа.
Единственная девочка последней мыслью возможно сожалела, что так и не успела примерить шитый для неё мамой-рукодельницей летний сарафан, который  остался лежать на швейной машине.
Да мало ли что промелькнуло в их детском сознании. Говорят, вся жизнь за один миг проносится. Возможно так и было. А может быть — нет...
Как знать?

После 76-ти лет снятия блокады с города Ленинграда, Санкт-Петербург начал собирать данные об эвакуированных жителях и особенно о детях блокадного Ленинграда. Да, это очень запоздалое решение, но необходимое нам, сегодняшним. Много детей было привезено в глубоко тыловой город Томск. Дети направлены были в детский дом №1, позже их перевели в детский дом №2. Как и везде в СССР во время войны было очень голодно. Детские дома в глубоком тылу не являлись исключением. В мае 1943 года Томской  городской властью было принято решение вывезти детей в летний лагерь: на природе, на солнышке дети получат витамин D, приварок из лебеды, крапивы — это тоже витамины. Будут ходить по ягоды-грибы. Опять же обучатся искусству рыбалки. Таким образом, к осени окрепнут, подрастут, и, хотя бы частично, сотрутся из детской памяти ужасы блокады.
Ребятишки, хотя и совсем малыши, но быстро освоились в ситуации места, где они оказались по воле судьбы. Сначала робко, но по мере укрепления организма, всё бойчее исследовали окрестности лагеря. Пробовали на вкус травки, ловили кузнечиков. Местные ребята научили ленинградцев добывать кислоту у муравьёв. Опустив смоченный собственной слюной прутик в муравьиную кучу, проговаривали: «Муравей, муравей, дай мне кислоту скорей».  С каким наслаждением жевали молодило, или как называли это мясистое растение, одно из первых появляющееся на солнцепёке, заячью капустку.
И всё бы хорошо. Но уж очень сводило от голодной боли детские животишки. Поэтому ребята старались самостоятельно искать что-нибудь съедобное, выбегая за пределы территории лагеря.  И вот оно, это на вкус приятно-сладковатое растение, попалось на глаза маленьким ленинградцам. Начали жевать, сначала робко, а потом всё активнее. Уже и корешки белого цвета, чем-то на морковку похожие, в ход пошли.
- Ну мы и наелись сегодня, от пуза! - довольные похлопали себя по животикам ребятишки. И тут же стали плеваться, поскольку буквально через несколько минут во рту возникло ощущение горечи, затем появилась головная боль и сильный озноб, который стал сопровождаться резкими спазмами в области живота.
Признаки отравления вёхом, или по-научному — цикутой — проявляются мгновенно.
Попадая в организм, яд цикутоксин очень быстро поглотился детскими голодными желудками. Далее у ребят случилась  тошнота, рвота, после чего произошло нарушение координации, начались судороги, сбилось дыхание и нарушилось кровообращение.
Прибежавшие на крики детей взрослые, обслуживающий персонал —  все сибиряки, осмотрев детей, заметили в ручонках некоторых гурманов остатки вёха.  Только развели руками: « Всякая помощь здесь бессильна». Вскоре маленькие мученики Ленинграда стали затихать один за другим. Эти минуты были столь невыносимы, что у многих взрослых, от беспомощности волосы на висках поседели.
Оплакивали детей, и  хоронили их, как героев, жертв войны...
События накладывались одно на другое. Пролетали годы, десятилетия. Один век сменился другим. Казалось, что  и это маленькое, в масштабах мира  происшествие, так скоропостижно прервавшее жизни девяти детей-блокадников, забылось.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
«Поисковики томского поискового движения разыскивают родственников девяти эвакуированных из блокадного Ленинграда детей, которые в мае 1943 года отравились во время отдыха под Томском», - сообщила ветеран движения Наталья Морокова.
По её словам, «с 1941 по октябрь 1944 г. были эвакуированы более пяти тысяч детей. Весной 1943 года проживающих в детдоме №1 (сейчас он находится на ул. Льва Толстого) детей из Ленинграда отправили в санаторий в посёлке Дзержинское. Во время отдыха произошёл несчастный случай — девять детей отравились, самому маленькому из них было пять лет.
В 2015 году из ТГУ  ко мне пришла женщина, работница гербария и сообщила, что за рекой на территории кладбища посёлка Темирязевский похоронены девять детей, воспитанников детского дома №2 города Томска, которые умерли  20 мая 1943 года от отравления цикутой. Это очень ядовитое растение. Их из блокадного Ленинграда привезли. Дети с голодухи что нашли, то и съели. А цикута — корень сладкий», - рассказала Морокова.
Сотрудник гербария биологического института ТГУ Наталья Курбатская сообщила, что в 1970-е годы о захоронении детей узнала преподаватель института Валентина Баранова, выросшая в Джержинском. «Она подняла студентов 132 группы, и в 1975 году они облагородили это место, поставили небольшой памятник, на который прикрепили табличку металлическую с именами детей. За могилой студенты ухаживают постоянно», - сказала она. Сейчас томские поисковики пытаются найти родственников погибших юных ленинградцев.
Морокова отправила запрос в московское отделение Красного Креста с пояснением: «Мы работаем над тем, чтобы установить, откуда детей привезли, из какого района Ленинграда, есть ли у них родственники, наверняка их тоже кто-то ищет. Нам надо уточнить, что они — именно дети-блокадники. К сожалению, в архивах мы здесь ничего не нашли».

Поиск продолжается...


* До августа 1944 года Томская область юридически входила в состав Новосибирской области.
** Здесь с одной «Н» записано.


июль-сентябрь 2020