Как много мне обещала эта крошечная Тамань

* Целомудренное обаяние безучастия

Как много  мне обещала
его крошечно-милая "Тамань"...
               
я мечтал написать вторую -
                такую же...

но мгн не хватило
настоящей силы,
чтобы почувствовать паутины

рыбацких снастей
на рассветной  полосе

горизонта, заставить их колыхаясь, играть,
жить, как они это могут и сами хотят;

собою не заслонять,
не оскорблять

эти красоты  словами жалости,
сохранить целомудренное обаяние
                своего безучастия

в жизни свободной, вольной,
                до которой,

в сущности, мне нет никакого дела.
И вот последняя сцена.

* Тамань. Последняя сцена.

Она оставила
на берегу моря слепого мальчика,
              безутешно и тихо плачущего,

покинула, не обмолвясь напоследок
        с этим мистически-лишним творением   
               
бога  гениев  и героев,
прощальным словом.


*  стоять около жизни

Лермонтов умел жить  около жизни
влюбленным и очарованным, чтобы не слиться

с нею. Ни на минуту, ни разу
не вообразил себя ее обладателем...

*

Не менее Бодлера,
             Лермонтов

любил недвижное созерцание
                не реальной
                жизни, а лишь мечтаний

о ней. Поэтому он и сделался скитальцем…
да еще с подорожною, по казенной надобности.