Давились изумрудами следы

И  зима,  и  весна 
И  земля
Я  смотрю  на  закат
Рядом  падает  чужой  взгляд
Все  листья  опадают
Все  года  уплывают
Будет  долгой  разлука  дней
Если  её  не  назвать  вечной

И  молчание  моё  угаснет
И  слова  выберут  путь  летописи
Свет  настольной  лампы  настолько  беспечен
Насколько  не  перегорят  нити  вольфрамовых  созвучий
А   с  вершины  камнепадом  не  сорвётся  лучик

Мы  движемся  остановками
Наши  тела  разобраны
В  каждом  кармане  по  заплате  на  кусок  кожи
Истребители  неистребляемого  соберут  кости  наощупь
Лишь  последняя  птица  назовётся  совой
Моргнёт  прошлым
Отвернётся  клювом
Заплачет  крыльями  в  полёте

Меня  кусали  древние  письмена,   
свисающими  вниз  головой
От  самой  первой  строчки,   до  рваной  диафрагмы
Меня  волновали  границы  времён
Между  светом  и  тьмой, 
между  прописью  печатных  согласных
Не  согласных  стать  частью  чернил
Молчанием  ограничить  движение
Павшим

И  моль  взмахнёт  крыльями  бешенной  самки
И  уйдёт  на  взлёт  дым
Щупаю  пространство  сканером 
Словно  целую  жизнь  прожил
В  собственном  теле  тесно
А  за  чертой  рассудок  теряет  мысль
Опускается  занавес  превосходства
Отражает  крыс

Я  здесь  не  ровняю
Я  здесь  не  ровняюсь
От  самой  низкой  ступени  не  поднимаюсь
У  травы  легко  дышится
Вверху  злоба
Там  роют  ямы, 
там  улыбки  достигли  строгого   тона

А  зима  близко
И  белый  снег  станет  падать  на  плечи
Нести  его  на  себе  не  в  тягость
Даже  ощущая  потребность
Может  коснётся  лица  загар 
Что  сошёл  бродить  с  первым  лучом  заката
Нет, 
я  не  расстроюсь
С  лицом  бледного  зеркала
следы  изумрудных  следов  давить  отправлюсь