Нутряное волшебство

                Дарк Даниэль и Анна Иделевич

Охотник сплетается с добычей в единый клубок, благословляя эту животную сцепку,
и лишь накопившийся голод горчит во рту, вырываясь громким гортанным рыком.
Сила темнеет вокруг того, кто решил отнять жизнь,
и принесённая с собой смерть оседает на коже лунным пеплом.
Пульс замедляется, слабеет, прерывается, и когда плоть понемногу остывает,
экстракты чувств испаряются, как летучие молекулы парфюма,
но кровь не теряет своего нутряного волшебства,
даже превращаясь в слепо пялящуюся разлитую лужу.

&

Кровь терпеть не могла внешнего принуждения.  Она привыкла разливаться там, где ей хочется и столько сколько ей хочется.  Пожалуй, сердце единственный указ.  Но оно далеко.  Допустим кровь в ладони.  Допустим она в пальце.  «Приди ко мне насовсем,» – шепчет палец.  Его костяшка сгибается.  «Приди ко мне насовсем,» – повторяет каменеющий с годами хрящ.  Он устал ждать ее мимолетных посланий, визитов продолжительностью в один поцелуй.  Он сидит обнаженный в постели, повесив голову.  «Разве ты не хочешь этого?»  «Не знаю...» – отдается эхо.  «Я отдам тебе все, кровь – кровяные клетки, нутриенты, кислород, я отдам тебе все мечтания сердца, что слышала, пробегая по коридору мимоходом; а оно не имеет границ, безнадежный фантазер!  Я оставлю их в твоей постели, а потом ты выплеснешь меня в раковину, как пустую сточную воду».   Затуманенным взглядом смотрит на нее хрящ.  В нем горит пламя иного сознания, почти сна.  «Позволь прикоснуться к твоим мягким каштановым волосам губами».  И она, замирая, наклоняется перед ним... И мощным ударом – это удар памяти, он из мозга, ее сносит шумным потоком вперед.  Их руки разнимаются.  Не забывай меня, девочка.

Выстрелила пружина памяти.  Завлекла ее вперед, в круговорот памяти.  Ибо все связано в одном организме.  Одно дыхание, один пульс.  Одни чувства и одни мысли.  И плоть, в которой обитает это волшебство, стремительно становится плотвой.