Народ и революция в поэзии Сергея Бехтеева

…И там, в родной моей глуши,
Желанья, думы и печали
Я начертаю на скрижали
Для всех неведомой души…
С.С. Бехтеев.

В 2019 г. исполнилось 140 лет со дня рождения и 65 лет со дня кончины уроженца Орловской губернии поэта Сергея Сергеевича Бехтеева (1879 – 1954 гг.). Его поэтическое дарование несомненно, его политические взгляды спорны, его жизнь малоизвестна, а имя С.С. Бехтеева было бы давно забыто, не будь его стихотворений. Так – через творческое наследие – мы знакомимся с личностью свидетеля одного из самых глобальных событий мировой истории – Российской революции 1917 г.
В проанализированных нами публикациях, посвящённых личности и творчеству С.С. Бехтеева, сделан акцент на его монархических взглядах, пафосно подчёркивается его верность царской России и православию, провозглашаются призывы чтить традиции Руси.  И уходит в тень другая сторона личности С.С. Бехтеева – тонкого лирика с возвышенной душой, человека, трагически преданного Прошлому. Думается, в изучении поэтического наследия и личности С.С. Бехтеева необходимо хотя бы попытаться наметить новые подходы.
Биография Бехтеева имеет своих исследователей.  Напомним её основные вехи.
С.С. Бехтеев происходил из старинного дворянского рода. Его отец, Сергей Сергеевич, дослужился до чина тайного советника. Мать, Наталья Алексеевна, происходила из рода Хвостовых, многие из которых занимали значимые государственные посты. В 1897 г. Сергей поступил в Императорский Александровский лицей. В годы учебы начал писать стихи – первый сборник был посвящён вдовствующей императрице Марии Фёдоровне. Т.е. уже в молодости у него сложились крепкие монархические убеждения, которые сохранились на всю жизнь, и возникло своеобразное «обожание» представителей царской семьи, с чрезвычайной силой выраженное в стихотворениях.
После окончания лицея в 1903 г. Бехтеев поступает на службу в Кавалергардский полк, но вскоре, получив травму – перелом ноги, – он оставляет военную стезю. Возвратившись в Елец, он стал заниматься земской деятельностью, участвовал в общественно-политической жизни Орловской губернии. С началом Первой мировой войны С.С. Бехтеев отправился на фронт добровольцем. Был дважды ранен.
С 1903 по 1917 г. Бехтеев по каким-то причинам не писал стихов.  Революция побудила его обратиться к поэтическому слову – излить душевную боль и тягостные думы о судьбах отчизны в стихах. Свои первые после многолетнего перерыва стихотворения он написал в Орловской губернии – именно здесь Бехтеев был большую часть 1917 г. В начале 1918 г. он уезжает на Кавказ. Участвовал в Белом движении, при этом, как пишет К. Грамматчиков, не был приверженцем лидеров Добровольческой армии, т.к. считал их предателями монархии. Есть предположения, что Бехтеев участвовал в деятельности офицерских групп по освобождению царской семьи. Также он входил в Главный Совет Всероссийской Народно-государственной партии В.М. Пуришкевича, которая ставила своей задачей восстановление монархии в России, а также принимал участие в боевых действиях против красных в составе монархических офицерских организаций.
В ноябре 1920 г. на пароходе «Самара» Бехтеев навсегда покинул Родину: до 1929 г. жил в Сербии, затем во французской Ницце, где являлся ктитором храма во имя Державной иконы Божией Матери. За рубежом вышло несколько поэтических сборников С.С. Бехтеева («Песни русской скорби и слёз», «Песни сердца», «Царский гусляр», «Святая Русь», и др.).    
Главная тема творчества С.С. Бехтеева – крушение «Святой Руси», императорской России, в вихре революции. Он однозначно негативно воспринял революционные события и через поэзию выражал свою скорбь, протест, призывы к народному покаянию, примирению и возвращению к истокам. Бехтеев на всю жизнь стал певцом ушедшей России, он – пленник идеализированного взгляда на «Святую Русь». Глубокую, если не сказать, фанатичную приверженность к монархии Бехтеев сочетал с религиозным воззрением: царь – это помазанник Божий, следовательно, сакральная фигура, посягательство на которую – тягчайшее преступление. «Бог» и «Царь» – это два неделимых звена, два нерасторжимых элемента мировоззрения Бехтеева: отвержение «Царя» и монархии воспринимается как измена Богу и восстание на Него (выразительные строки в стихотворении «Звонарь»: «Выкинул он из России Царя, Выкинет кстати и Бога»). Сама Россия видится им только как православно-монархическое государство. В этом соединении религии и формы правления он видит залог процветания и величия Родины. В прошлом царской России Бехтеев или не усматривает темных (и кровавых) пятен, или слагает с венценосных правителей ответственность за них. В стихотворении «Царь»  (1923 г.) он пишет о самодержце:

В нем все стремленья и чаянье наше
Лучших, забытых времен,
Тех, что не будет и не было краше
В прошлом счастливых племен.
      
Рухнувшая в 1917 г. Россия идеализируется Бехтеевым с невероятной силой. Показательно стихотворение, носящее символичное название «Град Китеж» (1926 г.), в котором «Святая Русь» уподобляется «потонувшему в пучинах Китеж-граду». Оттуда, из Китеж-града, «подземные гудят колокола»:
      
Они зовут в обители родные,
Под своды мирные задумчивых церквей,
Где блещут радостью оклады золотые
В сиянье трепетном молитвенных свечей.

Туда, в далекие таинственные дали,
В немую мглу мерцающих лампад,
Где вновь целя страданья и печали,
На нас глаза подвижников глядят.

Где дым кадил благоуханно реет,
Где клир гремит ликующей хвалой,
Где каждый звук и каждый образ веет
Давно забытой, милой стариной...

Туда, туда уносят нас мечтанья -
К былому прошлому великих светлых дней,
Унесших навсегда красу очарованья
В далекий край безоблачных теней.

И в злые дни, когда мольбы и стоны,
Терзая нас, несут душе разлад,
Они зовут нас, благостные звоны,
В таинственный родимый Китеж-град.

К святыням прошлого, покинутого нами,
К тем алтарям, что смели мы не чтить,
К тому прекрасному, что гордыми сердцами,
Мы не умели, жалкие, любить...

Воспряньте ж все, покайтесь же, спешите ж
Сплотиться вновь, чтоб дать отпор врагам,
Он нас зовет, бессмертный царский Китеж,
К своим святым, чудесным берегам.

Вероятно, поэт проводит здесь параллели между легендарным градом Китежем и Русью: как город праведников Китеж скрылся в водах озера Светлояр (или стал невидимым – версии легенды разнятся) при нашествии полчищ монголо-татар, так и «Святая Русь» ушла в глубины Истории, но не погибла безвозвратно, а своими «благостными звонами» зовёт согрешивший народ к покаянию. Бехтеев художественно выразительно рисует картины жизни «милой старины», атрибутом которой является чинный строй православного богослужения.
Образ града Китежа появляется спустя 9 лет в стихотворении «Марево» (1935 г.), проникнутом ностальгическим настроением. Поэт отдаёт себе отчёт в несбыточности эмигрантских надежд, нередко оторванных от реальности:

Мы живем надеждами воздушными,
Нашим думам страждущим послушными,
Недоступными для нас и невозможными,
Часто призрачно-туманными и ложными.
<…>
И летим мы к городу незримому,
К заповедному нам Китежу родимому,
В светлом озере безследно потонувшему
И на дне его таинственно заснувшему.

«Святая старина» для Бехтеева – незыблемая основа жизни, любовь к которой он сохранил в идейных перипетиях эмигрантского сообщества. В одноименном стихотворении он пишет о «народных вождях», говорящих, «что старое – отживший ветхий строй», но отвергает эту критику, ведь для него:
<…> здравый смысл твердит совсем иное: -
Что всё прекрасное осталось позади,
Что нами брошено всё милое, родное <…>

И даже «пришедший в мир Христос», и «подвижники святые» – это, по слову Бехтеева, «старое», т.е. то, что оставлено в прошлом, словно бы ни Христос, ни христианское подвижничество не могут существовать в новых общественно-политических условиях, или действовать вопреки им.
 
В стихотворении «Назад» (1945 г.) Бехтеев призывает:

Нет, не вперёд – назад, назад,
К могилам славных поколений,
Где наш пленяет зоркий взгляд
Наш самобытный русский гений…

Назад, к священной старине,
Назад, к поруганным святыням <…>

Таким Бехтеев видит путь возрождения России – через возвращение её к исконному политическому и социально-бытовому устройству. Царская Россия подобна для него утраченному Эдему. Тоскуя о прошедшем, он высказывает парадоксальную мысль – в стихотворении 1930 года «Близ есть!..» (название, вероятно, отсылает к Евангелию от Матфея, 24:32-33) поэт говорит, что чем больше на Родине (в Советской России) слёз, горя и нужды, казней и мук, тем скорее народ увидит свой «вероломный буйный грех», т.е. желает страданий народу, чтобы народ пришел к покаянию.
Народ в поэзии Бехтеева – это одновременно и виновник революции, и её жертва. Народ был обольщён силами зла, соблазнён красивыми лозунгами и обещаниями, в нём проснулась вулканическая ненависть, он поработился злобе, уподобился зверю. Как душа, поддавшаяся ложному блеску греха, предаёт Бога, так и русский народ, возжелавший свободы и земных благ, отрёкся от исконных святынь, изменил Богу и монарху. Но вместо свободы он получил кровопролитие, бесправие и неволю:

Желанное, светлое слово – «свобода»!
Прекраснейший лозунг на вид,
В устах исступленного зверя-народа
Преступной насмешкой звучит.

Свобода - темница! Свобода - оковы!
Свобода - законный грабеж!
Свобода - венец, как и прежде терновый!
Какая ужасная ложь!

(«Свобода», 1917 г.)
 
В стремлении к свободе и счастью обманутый народ, словно кузнец, куёт себе цепи: «Красная цепь с наковальни ползёт, Красная цепь всё растёт и растёт» («Кузнец», 1917 г.).
Бехтеев хорошо передаёт трагическую атмосферу революционной эпохи, его стихи пронизаны искренним переживанием за судьбу России, за её народ, ввергнутый в пучину братоубийственной войны, всеобщего насилия, злобы и мщения. Разрушительная сила революции потрясла поэта, но в качестве её причин он видел лишь измену высших слоёв общества императору Николаю II, разгул народной стихии, и враждебность Европы, игнорируя реальные социально-экономические и национально-политические проблемы России тех лет. Также вызывает недоумение стремление идти в будущее через возврат к прошлому – поэт зачарован идеализированным, лубочным образом «Святой Руси», расходящимся с исторической действительностью. Еще более нелепо, и даже религиозно кощунственно, утверждение об «искуплении» России смертью императора Николая II и его семьи.
Однако критический взгляд на мировоззрение С.С. Бехтеева не препятствует признать, что его поэтическое слово звучит мощно – как предостережение нам и грядущим поколениям от впадения во всеобщую ненависть, как подлинное свидетельство очевидца «страшных лет России» о трагических страницах её истории, как реквием по безвинным жертвам междоусобных противостояний. 
Поэтический мир С.С. Бехтеева шире рассмотренной нами темы. В его творчестве есть замечательные образцы религиозно-философской лирики, проникновенные строки о красоте Родины, мольбы о прощении врагов веры и Отечества, пророческие предвидения личной судьбы. Этой стороне поэзии Бехтеева, к сожалению, уделяется мало внимания, хотя именно здесь приоткрываются глубины его личности, те заветные «скрижали для всех неведомой души» – по исповедальному слову самого Сергея Бехтеева («О нет, ни славы, ни похвал…», 1901 г.).


Литература:
Бехтеев С.С. Грядущее. Стихотворения. Спб, 2002.
 Дьякова А.В. Судьба и творчество поэта С.С. Бехтеева. // Истории русской провинции. Орёл, 2002. С. 5 – 10;
Грамматчиков К.Б. «Я зрю Россию без оков в державной шапке Мономаха…». Памяти Сергея Сергеевича Бехтеева. URL:
Невярович В.К. Любите, дети, старину… Биографические очерки и стихи. Воронеж, 2011;
Счастная Г.С. О Сергее Бехтееве и его стихах. // Бехтеев С.С. Грядущее. Стихотворения. Спб, 2002. С. 4 – 20.