Застенчивый Маркиз

Наполнив цветом стёкла витражей,
Раскрасив алым барельефы стен,
Сражаясь с сумраком теней,
Закат ворвался в замка мрачный плен.
Звук торжества терялся в коридорах,
Хранивших благородный, плотный холод,
Сбивая с гобеленов пыль,
Веселым ритмом в ставни окон бил.
Пылали свечи, факела,
Текло вино, под сладкие слова.
Все те, кто приглашенье получил,
Сей праздник искренне хвалил.
Средь них один был нелюдим,
Таким всегда был Сир Эрвин.
Маркиз холмов под Мрачным Пиком,
Всех отгонял суровым ликом,
Не отрывая глаз смотрел,
На ту, что так обнять хотел.
В хозяйке светского приема,
Он видел ангела земного.
Её он звал - Моя Графиня!
В себе кричав изо всей силы.
Дочь Графа Фолфа, Леди Энесса,
Была прекрасна, как волшебная принцесса.
У Эрвина ломило кости,
Когда к ней подходили гости.
Она дарила им вниманье,
А он страдал в непониманье,
Как можно просто так болтать,
И время Леди отнимать.
Но больше всех он не терпел,
Тех, кто набивался в кавалеры к ней.
С просторов дивной Флёрдевель,
Флорин Кактюс Граф тех земель.
Любивший сильно канитель,
В садах, не знающих метель.
Всегда искал внимания Инессы,
А был женат и полон спеси.
Миледи только лишь для вас,
Я в этот миг, и в этот час,
Сей дивный подношу букет.
Прекрасней не сыскать! О нет!
Я сам садовников терзал,
Не есть не спать им не давал.
Желая получить цветы,
Достойных вашей красоты.
Инесса приняла подарок,
Из лилий, астр и фиалок.
В глазах ее искрилось счастье,
Флорин же гладил ей запястье.
Эрвин за этим наблюдал,
Завидовал, ведь, недавно сам,
Поднявшись, ввысь на горный пик,
Что выше облаков и дик,
Собрал охапку эдельвейсов,
Желая подарить Энессе.
Бутоны с адской высоты,
Благоухали раем. Были так нежны,
Как мягкий шелк из дальних стран,
Где пролегает мира грань.
Свою являя красоту,
Лишь небу рано по утру,
Переливаясь брильянтами росы,
В преддверье ласковой весны.
И только тот, кто скажет смерти - нет.
Может собрать из них букет.
Но сгинули цветы во тьме,
Увянув в вазе на окне.
Эрвин, вспоминая, что забылось,
Не заметил, как настроенье в зале изменилось.
Ох уж эти садоводы…
Слабы, хилы, как спаржи всходы.
А ликом вовсе зелены,
Холера всех их побери!
По мне так только храбрый воин,
Любви такой как Вы достоин!
С Инессой рядом как скала,
Стоял Бёф Нигу’тюа.
Граф форта Марэ у болот,
Средь слуг, по кличке «Живоглот».
Он оттолкнул легко Флорина,
В нем дико клокотала сила.
Инесса вспомни свой турнир?
Где я всех скопом победил.
На топорах и на мечах…
Лишь из седла был выбит в прах.
А чемпионом станет тот,
Кто конный заберет венок.
Язвительно сказал Флорин.
Он Живоглота не любил.
Всегда ему в ответ хамил,
Ехидничая не жалея сил.
Бёф засопел и заревел,
Так покраснел, что закипел.
Иди на грядки лук полоть!
Пока не смял твою я плоть!
Тот дьявол в золотых доспехах,
Крушил, ломал всех на потеху.
Играя, отправлял на землю,
Всех лучших, за одно мгновенье!
НО! Превозмогая страха путы,
Стоял против него больше минуты!
Желал добыть Я знак победны,
Венок достойный королевы!
И бросить возле ваших ног,
Как своей доблести итог!
А тот же злобный, наглый хам,
Видать не любит вовсе дам.
Свое лицо укрыл под шлемом...
Боится солнца, ведь урод наверно!
Трофей забрал и был таков,
Держа всех нас за дураков.
Бёф и Флорин схватились в споре,
Забыв, что рядом происходит.
Маркиз смотрел и вспоминал,
Как тот венок в руках сжимал,
Не смея сделать шаг, дрожа на месте,
К стоящей вдалеке Инессе,
Трофей победный свой вручить,
В бою любовь её добыть.
Венок из алых роз расплелся,
Пока Эрвин с собой боролся.
Забыв про взбалмошных гостей,
Графиня вышла в свет свечей.
Прекрасна чистотой, мила,
Стройна и дивно хороша.
Мой миг настал! Сказал Эрвин,
Но сделать шаг не поспешил.
Быстрее был Барон Фиджет.
Его племянник юных лет.
Тот подлетел к Инессе словно ястреб,
Лик горделив, а взором ясен.
Ооо! Прекрасная Миледи
Я посветил вам стих намедни!
Его сейчас же в слух прочту.
В нем страсть свою к вам изложу!
И запинаясь на распев,
Затараторил на стерпев. -
Кипит в жилах моих кровь,
Сильнее всех моя любовь,
Поспела как в полях морковь.
Сжимая сердце вновь и вновь!
Инесса слушала, вздыхая,
Слова ловила, замирая.
Когда закончился куплет,
Улыбкой скрасила ответ. -
Да вы, Барон, смотрю – поэт.
Сиял от радости Фиджет.
А Эрвин средь теней пропал,
В руке застенчиво сжимал,
За день помявшийся листок,
Забитый вереницей строк.
В слова вложив свое тепло,
От сердца, что любовью жгло,
Он описал земное волшебство,
Красы Энессы колдовство.
Лазурь небес прекрасных глаз,
В которых он тонул не раз.
Янтарный, нежный цвет волос.
Их ярче в мире не нашлось.
Но замерли на век слова,
И не покинут строк листа.
Бал отшумел, зал опустел.
Полночный час развел гостей.
Держа в руке бокал вина,
Подле каминного тепла,
Как много раз, маркиз сидел,
В огонь свечей, щурясь смотрел.
Эрвин хотел, но не сумел…
Бокал мгновенно опустел.
Вино внутри рождало грусть.
С ней споря, тихо, наизусть,
Вновь засыпая, он мечтал,
Слова из грез вслух повторял,
Что завтра точно скажет он,
Для той, в которую влюблен…