Шарлотта Бронтё 1816 1855 Вечернее утешение

У нас в сердцах – сокровищ сладость,
Что за печатью много лет:
Мечты, надежды, мысли, радость,
Найдёшь – и прелести их нет.
Проходят быстро дней забавы,
И ночи – в розовом бреду:
В обманах роскоши и славы
О прошлом память как в чаду.

В час размышлений и бессилья,
В ежевечерней тишине,
Трепещут, словно птичьи крылья,
Все чувства лучшие во мне.
Печаль спокойного томленья
В моей душе, а не беда;
И мысль, рождавшая мученья,
Слезу лишь вызовет тогда.

И чувства, сильные, как страсти,
Вновь станут блеклою мечтой;
А наши скорби и несчастья –
Всего лишь мукою чужой.
Коль сердце кровью истекает,
Как долго быть ему средь гроз,
Пока в тумане лет не стает
Напасть, чтоб жить в печалях грёз!

Иль жить среди вечерних теней,
Где одинокий лунный свет,
И, хоть тусклей небес свеченье,
Не ощущать бессчётных бед.
Порыв души даёт мне знаки –
Пронзать в мечтаниях эфир,
В час одиночества, во мраке,
Чтоб обрести и жизнь, и мир.

Опубликовано в сборнике: «Poems by Currer, Ellis, and Acton Bell» (1846)


Charlotte Bronte (1816 – 1855)

Evening Solace

The human heart has hidden treasures,
In secret kept, in silence sealed; —
The thoughts, the hopes, the dreams, the pleasures,
Whose charms were broken if revealed.
And days may pass in gay confusion,
And nights in rosy riot fly,
While, lost in Fame’s or Wealth’s illusion,
The memory of the Past may die.

But there are hours of lonely musing,
Such as in evening silence come,
When, soft as birds their pinions closing,
The heart’s best feelings gather home.
Then in our souls there seems to languish
A tender grief that is not woe;
And thoughts that once wrung groans of anguish
Now cause but some mild tears to flow.

And feelings, once as strong as passions,
Float softly back — a faded dream;
Our own sharp griefs and wild sensations,
The tale of others’ sufferings seem.
Oh! when the heart is freshly bleeding,
How longs it for that time to be,
When, through the mist of years receding,
Its woes but live in reverie!

And it can dwell on moonlight glimmer,
On evening shade and loneliness;
And, while the sky grows dim and dimmer,
Feel no untold and strange distress —
Only a deeper impulse given
By lonely hour and darkened room,
To solemn thoughts that soar to heaven
Seeking a life and world to come.