Мухосранские дебилы

Мухосранские дебилы

В последнее воскресенье августа года тысяча девятьсот семьдесят девятого меня, ещё совсем маленького хлопчика, родители прогуливали в местечковом парке Хацапетовки. В полдень по Одессе к нам приблизился пожилой лысый еврей в немецком льняном летнем костюме с шикарной тростью, предложил сто рублей и по-русски, а у нас уже тогда все говорили по-украински, попросил выслушать его. Родители опешили, семнадцать мгновений(*) посомневались и с оглядкой согласились. Аркадий Моисеевич работал учёным кибернетиком, и однажды его откомандировали в закрытый город Мухосранск. Где в последний вечер пребывания сам не зная зачем забрёл он на тихую одноэтажную окраину. Где и стал свидетелем конвоирования в баню на помывку полусотни умственно отсталых мужчин. Вид их, а позднее сам факт содержания по признаку глупости в неволе необычайно поразили гражданина Рознера.

Вернувшись в родной Задрищенск, Рознер принялся знакомиться с психиатрами. входить к ним в доверие и с места в карьер расспрашивать правда ли, что в СССР дураков держат в закрытых заведениях, и если да, то почему на воле столько бестолочей, и кто виноват, и что делать... Жена пригрозила ему разводом, а начальник НИИ увольнением. Аркадий Моисеевич угомонился. Через год ему приснился вещий сон. Ангел в косовортке и галифе приказал ему съездить за черту оседлости в Хацапетовку, на родину бабушки, найти в парке умного на вид мальчика и во что бы то ни стало уговорить его родителей на...

Рознер достал из чемоданчика банковскую пачку червонцев, подумав, добавил пачку трёшек, подмигнул моему остолбеневшему отцу и приказал вот что. Через много-много лет, когда я вырасту, мне следует завести блог на портале для умных людей и публиковать там откровенные глупости вроде этой. Рознер затем неделю водил нас в ресторан, где под умеренную выпивку растолковывал моим родителям, людям дремучего брежневского застоя, что такое интернет, когда и зачем его придумают, и многое прочее. Головы моих родителей пухли, семейный бюджет не укладывался ни в какие рамки. Родители спали на перине набитой бумажными советскими рублями...

Недавно я услышал одну историю. В парках к читаюшим книгу на скамье подходят незнакомцы в чёрном и за хорошие деньги предлагают прочесть понравившееся стихотворение. Или хоть пару строк за умеренную плату.

* «Он еди ань»: за чертой оседлости мы росли на татарских считалках, дразнилках и стишках. В критические моменты я с детства считаю до семнадцати. Москву плохо ловила телеантенна, и мы смотрели турецкое телевидение, прим. авт.